что это мои фантазии. Это всё не реальная жизнь, а спектакль, в котором я играю роль. Он ведёт себя, как в глупых романтических мелодрамах. Сначала поцелуй в лоб, затем в нос и так просто, как будто он это делал уже довольно давно, и я к этому привыкла. Ник постоянно касается меня, не выпускает из вида и следит за мной. Признаю, это придаёт моему внутреннему эгоистичному эго столько эмоций, что можно и взлететь от приятных мурашек на теле. Вот он тут рядом со мной, вводит меня в гардеробную и, открывая нижний шкаф, достаёт оттуда рыжие ботинки, а с плечиков снимает удлинённую куртку с большим капюшоном, украшенным мехом, и передаёт мне. Наблюдаю за ним исподлобья, пока одеваю новую обувь. Нет, я не против, носить то, что он хочет. Знаю, что это делает не для того, чтобы показать всем меня. Наоборот, уверена, мы будем держать в тайне наши отношения. Но почему? Почему он так боится показаться на людях и занять своё законное место во главе корпорации?
– Мишель? – Перед моим лицом Ник щёлкает пальцами, и я моргаю, продолжая улыбаться.
– Мы готовы, – он застёгивает куртку на себе, указывая на поводок и Шторма, в нетерпении бегающего вокруг него.
– Я тоже, – кивая, повторяю его движение ранее.
Мы входим в лифт, Ник присаживается на корточки и, щёлкая замком на ошейнике собаки, выпрямляется и берёт меня за руку.
– Надень капюшон, – просит он.
– Зачем? – Удивляюсь я.
– Так надо, – сухо произносит Ник, недовольно подчиняюсь.
Теперь в голове появляется ещё больше вопросов, и я буду спрашивать у него их, пока язык не отвалится. Выходим из здания, нас ждёт Лесли, одетая словно на северный полюс и с небольшим рюкзачком.
– А она почему тут? – Уже ревностно спрашиваю я, пока мы огибаем корпус и идём к парку, сделанному специально для собак на территории комплекса.
– Потому что я плачу ей за работу, – поясняет Ник. Но это ни черта не объяснение. Остаётся только наблюдать, как он отстёгивает Шторма, и тот со всех ног несётся по лужайке, а Лесли отделяется от нас и идёт за ним. Через несколько минут я наглядно вижу, для чего его домработница гуляет с нами – она убирает «подарки» от Шторма. Усмехаюсь своим нелепым мыслям и поворачиваюсь к Нику, который наблюдает за поведением своей собаки.
– Ты не хочешь, чтобы меня видели рядом с тобой? – Задаю вопрос, и он поворачивается ко мне.
– Не хочу лишних обсуждений моей личной жизни, – его лицо непроницаемо, от этого ответа опускаю голову и поджимаю губы.
– А если честно? – Уже уверена в своих намерениях добиться от него правды и задираю подбородок.
– Мишель, привык к такому и на другое несогласен. Мы будем ходить в разные места, пусть нас видят рядом, но только не в тех, где тебя могут узнать… или меня.
– Какие у нас отношения Ник?
– Ещё рано интересоваться этим, мы попробуем быть рядом. У тебя и у меня много тайн, а свои я не готов открывать пока.
– Ты не хочешь впускать меня в свою жизнь, а сам хочешь управлять моей, – ухмыляюсь тому, как удобно он устроился.
– А ты сейчас где, по-твоему, находишься, не в моей ли жизни, крошка?
– Нет. Я просто как сторонний наблюдатель и ничего не понимаю. Ты хочешь трахать меня – вот это знаю наверняка. Но не больше, верно? – Складываю руки на груди и с вызовом отбрасываю капюшон. К чёрту все его просьбы и требования!
– Да, хочу тебя трахать. Трахать так, чтобы ты забыла обо всех глупостях. Что в этом так тебя оскорбляет? Мне нравишься ты и твоё тело, а тебе нравится моё тело. Это нормально, – спокойно произносит он.
– Секс и ничего личного, – хмыкаю я и, отворачиваясь, ищу глазами собаку, чтобы хоть как-то перебороть в груди неприятный узел, стягивающий сердце.
– Вот сейчас мне непонятна твоя логика. Ты рядом со мной, ты спишь со мной, ты была в моей квартире. Да я тебе рассказал больше, чем кому-либо, – раздражённо вздыхает Ник.
– А Зарине? Ты ей рассказал намного больше, раз это дало такие гнилые плоды, – я бросаю на него злой взгляд.
– Нет, Зарина увидела больше, потому что она нижняя. И ты не она, Мишель.
– Почему ты скрываешь свою жизнь? Что плохого в том, что Канада узнает в лицо своего «героя»? – Яростно выпаливаю я.
– Это тебя не касается, – цедит он.
– А что меня касается, Ник? Размер твоего члена и сессии? – Всплёскиваю руками. Он сжимает губы и делает шаг ко мне.
– Что ты хочешь услышать? Что я откажусь от всего, ради тебя? Нет. Не могу без этого. Говорил почему. Тебе не излечить меня, крошка, не придумывай мне оправданий и не ищи выходы на свет Божий, – он смотрит на меня, как на врага, как на человека, желающего ему зла. Но ведь я думаю иначе.
– Не верю в то, что ты садист. Хоть убей меня, не верю, Ник. Ты говорил, что у тебя нет расстройств, но это ложь. Что будет через десять лет? А через двадцать? Ты всегда всё планируешь, так загляни немного в будущее. Я буду делать и искать то, что сама захочу, – упрямо вскидываю подбородок и с несокрушимой решительностью смотрю в его глаза.
