рождественские ёлки, спутницы и отвожу взгляд, делая ещё один глоток.
– Занимательный вечер, – щебечет мама, и папа вступает в разговор, восхваляя здание оперного театра, когда я переступаю с ноги на ногу, ощущая на себе цепкий взгляд Ника.
И ведь думала о нём всё это время, вот он здесь. Мурашки покрывают мою кожу, когда исподлобья поглядывая на него, ловлю его взгляд. Он знает о том, что внутри меня. Всё знает, а мне тяжело принять это, как и то, что он готов со мной говорить, не принимая меня за очередную пустышку. Но не только говорить, и это для меня непозволительно. Запретно.
Мужчины поддерживают общение, а я делаю шаг назад, чтобы спрятаться за отцом и допить до конца шампанское. Ставлю пустой бокал на стойку и теперь тереблю свой клатч, молясь, чтобы поскорее прозвенел звонок.
– Это было бы для нас честью. Правда, девочки? – Восклицает папа, а я начинаю хмуриться, не понимая, что тут происходит.
Наконец-то звенит спасительный звонок, и я облегчённо вздыхаю, всё так же игнорируя присутствие Ника здесь.
Он не один. Это предложение бьётся в мозгу и мне становится грустно. Но я ведь должна играть роль, и уверенно поднимаю подбородок, ожидая, когда родители начнут двигаться к нашим местам. Удивлённо озираюсь, потому что идём мы совершенно в ином направлении.
– Куда мы? – Спрашиваю шёпотом сестру, а она смеряет меня раздражённым взглядом.
– Хватит витать в облаках, Миша. Мистер Вуд пригласил нас в его центральную ложу, – фыркает она. Мои ладони потеют, цепляюсь сильнее в клатч, чтобы не показать волнение и непонимание снова. Я как слепой котёнок, когда Ник появляется рядом. Отрываюсь от мира и теряюсь.
Раздражает. Меня это начинает злить, когда мы проходим в ложу и мне предлагают сесть рядом с ним.
Чёрт! Миллион раз я проклинаю отца, жаждущего получить деньги Вуда. Мне ничего не остаётся, как сесть и знать, что рядом с ним его девушка. Или же одна из миллиона его любовниц.
– Ты прекрасно выглядишь, Мишель, – Ник обдаёт меня знакомым парфюмом, склоняя немного голову ко мне, и я напрягаюсь, не мигая, смотрю на сцену.
– Спасибо, ты тоже, – сухо отвечаю я.
По другую сторону от меня сидит Вуд и у меня ощущение, что я попала в капкан.
Портьеры раздвигаются, теперь могу немного расслабиться, прикрывая глаза. Начинается второй акт, где влюблённых разлучает отец Альфреда и куртизанке ничего не остаётся, как покинуть мужчину, чтобы не погубить его репутацию. Не могу сосредоточиться на представлении, потому что сидящий рядом Ник заставляет меня нервничать. Но, чёрт возьми, я сама этого жаждала, и пора прекратить это издевательство над собой. Да, красивый. Да, в нём есть что-то отличительное от всех моих знакомых. Да, он притягивает меня. Но он больной маньяк, который хочет получить то, что я не готова ему отдать, пора бы это запомнить!
Бал-маскарад заставляет меня усмехнуться, и я сжимаю губы, чтобы, вообще, не быть похожей на помешанную. Спина начинает болеть от прямой осанки, с которой сижу, и я немного делаю круговые движения шеей.
Слышу, что спутница Ника, о чём-то пискляво говорит, и он ей отвечает несколько грубо. Краем глаза замечаю, как он кладёт руку на подлокотник между нами, и снова любуюсь силой в его венах.
Неожиданно все начинают вставать, а я мотаю головой, понимая, что окончился второй акт и теперь надо ожидать третий.
– Мишель, ты спустишься с нами? – Спрашивает мама, но я качаю головой.
– Нет, идите, я посижу здесь. Если это возможно, – бросаю я. Райли Вуд заверяет меня, что скоро все вернуться, и я обратно опускаюсь на сиденье.
Ложа пустеет, могу свободно вздохнуть и закрыть глаза, чтобы пережить ужасные минуты. Восстанавливаю дыхание, и сердце бьётся ровно. Решаю немного размяться и встаю с места, прохожу в угол ложи и прислоняясь плечом к стенке, наблюдаю за людьми внизу.
– Я скучал по тебе, – горячий шёпот обжигает мою шею, и я замираю от неожиданности, судорожно выдыхая.
– Ты с дамой, – грубо напоминаю Нику, стоящему за моей спиной.
– Я со знакомой, – хмыкает он.
– Сочувствую, – холодно отзываюсь, ощущая его так близко, что живот сводит спазмом.
– Мишель, – он смакует моё имя, и его рука обвивается вокруг моей талии, прижимая к нему.
– Ник, прекрати! – Возмущаясь, кладу свою руку на его, дабы оторвать, но он сильнее сжимает меня, и я ощущаю его губы, опускающиеся на мою шею.
– Твоя кожа не даёт мне покоя, – шепчет он, оставляя новый поцелуй на пульсирующей вене, а я закрываю глаза. Волна приятной тяжести проходит и опускается вниз живота, поясницу начинает покалывать, меня снова это возбуждает.
– Твоя ревность восхищает меня, – трётся губами о мою кожу, поднимаясь к мочке уха. – Как ты стойко держишься, пытаясь обмануть себя вновь. Печаль в твоих глазах говорит больше, чем твои губы.
– Ник, – закрываю глаза, ощущая, насколько он прав. Наслаждаюсь его дыханием, его объятиями. Им.
