– Не надо, – шепчет Ник, приподнимаю брови в немом вопросе.
– Доверься мне, я не причиню тебе зла, обещаю. Всё будет только с твоего согласия и не более, – он немного сжимает мои пальцы и убирает свою руку.
Должна ему что-то сказать, но не нахожу даже самой обычной реплики и просто вздыхаю. Позади нас раздаётся шум, и я, оборачиваясь, смотрю, как, смеясь, входят моя семья и Вуд, что-то рассказывающий отцу.
– Мистер Холд, а мы потеряли вас, – улыбается ему папа, и я замечаю, что среди них нет крашенной блондинки Ника.
– Устал от шума и вернулся. Мы с Мишель обсуждали оперу, сошлись на мнении, что сегодня действительно потрясающий вечер, а исполнители талантливы, – отвечает ему вежливо Ник.
От новой фразы и раздутия огромного мыльного пузыря из-за этих слов Ника, меня спасает последний звонок, говорящий о необходимой тишине в зале. Зря он это упомянул, лучше бы соврал, что я его ударила или показала средний палец, или же просто игнорировала. Чёрт!
Третий акт, и я желаю, чтобы он окончился ещё быстрее, но незаметно для себя снова проникаюсь историей. На сцене разворачивается новое действие, в котором двое совершенно разных людей, с различным прошлым мечтают о совместном будущем и строят несбыточные планы. Но реальность бьёт слишком сильно по ним, принося смерть Виолетты на руках возлюбленного. Не могу сдержать слёз от арии, и глаза туманятся. Неожиданно в мою руку вкладывается платок, и я перевожу взгляд на него. Рука Ника лежит на моем запястье, и он успокаивающе поглаживает большим пальцем кожу. Хлюпнув носом, подношу платок к глазам и осторожно промакиваю влагу, пока Ник продолжает передавать мне своё спокойствие. Как это удивительно и странно. Одно прикосновение и мне хорошо внутри.
– Спасибо, после стирки отдам, – шепчу я, смотря на чёрные пятна туши на белоснежной ткани.
– Оставь себе, – так же отвечает он. Он отнимает руку, а я сжимаю в своей его вещь.
Что-то снова происходит, чувствую это. Мне не нужно смотреть на него, я уверена, что он не ожидал такой моей реакции и постарался помочь мне. Это было странно. Обычно он властен, я бы больше поверила, если бы он усмехнулся, а затем обвинил меня в сентиментальности. Ведь мне казалось, человеческие эмоции для него чужды, а на самом деле, я ошиблась.
Свет включается над нами, и мы поднимаемся с мест, хлопая, благодарим за великолепное представление. Я прячу платок Ника в свой клатч от любопытных расспросов и поворачиваюсь к семье, собирающейся уходить.
Выхожу из ложи самая последняя, Ник придерживает мне дверь, и замечаю, что его лицо чем-то омрачено, он обеспокоен. Неужели тем, что я так отреагировала на смерть главной героини? Или он передумал насчёт ужина?
От этих мыслей я хмурюсь, плетясь за компанией, идущей впереди. Неожиданно Ник на долю секунды берёт меня за руку, резко поворачиваю голову на него, и мы встречаемся глазами. Они тёмные, они манящие… и уже холодные. Он так же внезапно, как и схватил меня за руку, отпускает, словно пугается чего-то. Хочу спросить, что это было, зачем и почему. Но Ник немного отстаёт от меня и кому-то кивает. Папа в этот момент оборачивается и прищуривает взгляд, я ловлю его на себе и натягиваю улыбку.
– Напишу тебе, – едва слышно говорит Ник, когда мой родитель отворачивается и отвечает на вопрос Вуда. У меня ощущение, что друг Ника специально отвлёк отца, чтобы дать нам возможность договориться.
– Хорошо, – повторяю его интонацию.
– Я… до завтра, Мишель, – голос Ника меняется и от него становится зябко. Поворачиваю голову, чтобы понять причину, но вижу только удаляющуюся широкую спину в чёрном пиджаке.
Да что, чёрт возьми, тут происходит?! Что с ним не так?
В голове снова миллион мыслей, а я двигаюсь на автопилоте, надевая шубу и кивая Вуду, с интересом осматривающего меня. Этот взгляд неприятен, как и большинство, исходящее от мужского пола. Только закатываю глаза, и первая выхожу на воздух, бросая слова прощания Вуду.
– Я надеюсь, что это приглашение хороший знак, – задумчиво говорит папа в лимузине, везущем нас, домой.
– Я тоже, Тревор. Я так рада, что мы сходили, и встреча была самой судьбой, – кивает мама.
– Мишель, о чём ты говорила с Николасом? – Интересуется у меня папа, и я уверена, что он хочет слышать о том, насколько Ник восхищён мной и другую чепуху.
– Да в общем-то, ни о чём, – пожимаю плечами, изображая равнодушие. – Об опере.
– Ну да, о чём с ней ещё можно говорить, – насмехается Тейра, дарю ей испепеляющий взгляд.
– Да, ладно, Миша, ты же у нас бунтарка, и я удивлена, что Николас не сбежал от тебя или ты его не придушила своим красноречием, – продолжает сестра. – Или всё же ты его обматерила, и он из-за своего воспитания не стал унижать тебя?
– Тейра, – обрывает её мама, и она поджимает губы, но в голубых глазах продолжает играть насмешка и превосходство.
– Но я заметил, какие взгляды на тебя бросал Вуд, – довольно говорит папа.
– Обычные, – грубо отвечаю и складываю руки на груди. – И он был с девушкой.
– Тогда надо сделать так, чтобы это были необычные, – давит на меня он. – Девушкой? Да у них их огромное количество и на каждый день. Ты должна
