– Всем. Я ожидаю, что ты набросишься на меня или ударишь. Везде где появляешься, происходит что-то ненормальное. Почему ты такой? Почему не… не обычный? – Тихо произношу.
– Я не бью женщин, если они об этом не попросят, Мишель. А тебе нужен обычный вроде Люка, который будет оскорблять за спиной, и обливать грязью? Тогда да, я необычный, потому что никогда ни с кем не буду обсуждать девушку, которая находится рядом со мной. Тем более рассказывать об интимных подробностях.
– Саре ты нравишься, она готова быть с тобой… со всеми заморочками, – я не знаю, кого сейчас убеждаю его или себя.
– Меня не интересует Сара, Мишель. Я вполне ясно ответил на твой вопрос, поэтому не вижу смысла развивать эту тему.
Я отворачиваюсь от него, упираясь взглядом в тарелку с салатом.
– Ты с ней целовался? – Произношу и ощущаю себя слабой сейчас, потому что боюсь услышать ответ.
– Нет. Я ни с кем не целуюсь, я говорил тебе об этом, – отрезает он.
– Обнимал ну… или…
– Нет, меня она не привлекает.
– Почему ты не можешь поцеловать меня? – Упёрто продолжаю загонять себя в угол.
– Это мой страх.
Я удивлённо поворачиваюсь к нему, ожидая улыбку, но его лицо серьёзно.
– Страх поцеловать в губы? Откуда он? – Интересуюсь я.
Его плечи напрягаются, и он стискивает зубы. Понимаю, что не хочет говорить об этом, но желаю узнать ответ.
– Ник, – прошу его одной интонацией, и он вздыхает, допивая до дна шампанское.
– Ты помнишь, что подписала договор?
– Да.
– Уже в пятнадцать знал, что мне нравится причинять боль девушкам и видеть вожделение в их глазах. У меня была опытная нижняя, которая рассказывала обо всём, об этом тайном мире. В то время о теме БДСМ никто не говорил, это было запретно, вульгарно и извращено, но люди занимались практикой. Она была старше меня на три года, но попробовала многое. На шестнадцатилетие снял номер в гостинице, она обещала мне подарок. Тогда я занимался ванильным сексом с использованием девайсов, только и всего. Во время полового акта, она попросила меня сжать ей горло и целовать. Увлёкся настолько, что она чуть не умерла. Я целовал её, не давая вздохнуть, и одновременно душил, мне это настолько понравилось. Не услышал стоп-слово. Девушка пролежала в больнице и впала в депрессию, шарахалась от меня, как и от всех мужчин. Она уехала, оставив незнающего парня, что делать дальше. У меня появилась новая нижняя, и я понял, что во время сессии, как и во время секса, когда целую кого-то в губы, то отключаюсь. Сознание блокируется, и могу убить человека, ведь на мне полная ответственность за их жизни, это непозволительно. Вторая нижняя тоже получила от меня сильные повреждения. Больше такое не практиковал. С этого момента не занимаюсь сексом во время сессий, я просто получаю наслаждение, выпускаю пар, а потом выбираю ту, которую хочу трахнуть, с использованием девайсов, но не позволяю себе кого-то целовать. Даже желания не возникало. Вот так-то.
Он наливает ещё один бокал шампанского и тут же опрокидывает в себя. Я сижу полностью поражённая его рассказом, и пока он говорил, всё это представляла в голове, мне становится… жаль его. Сердце сжимается, а кожа покрывается мурашками от его слов, по телу проходится волна ледяного холода. Меня немного потряхивает, и я не смею больше на него смотреть.
– Ты их сильно бьёшь? – Сипло спрашиваю.
– Да, – чётко отвечает он, и мне становится плохо.
– Почему? Зачем ты заставляешь людей испытывать боль? – Понимаю, что сейчас расплачусь и, сглатывая неприятный ком в горле, моргаю, чтобы помутневшее зрение вернуло чёткость.
– Власть, подчинение, безоговорочный контроль. Это мой способ расслабления, выместить свою агрессию и увидеть результат.
– Ты садист, – шепчу я.
– Я тот, кто я есть.
– Прости, это для меня слишком, – качаю головой.
– Ни одна нижняя не имеет права смотреть в глаза верхнему. Ни одна нижняя не имеет права перечить ему. Ни одна нижняя не имеет права делать то, что я позволяю тебе. За это их ждёт наказание, но не тебя. Ни о чём это тебе не говорит, Мишель?
Поднимаю голову и смотрю на него непонимающе. Он немного подаётся вперёд и его губы растягиваются в улыбку.
– Я хочу тебя рядом со мной, не как нижнюю, а как девушку, которую могу держать в своих руках.
– Но… эти все сессии, ты же не откажешься от них, – с горечью отвечаю я.
– Нет, но у меня в сессиях нет полового контакта, если тебя это волнует.
Его слова разбивают все мои надежды и мечты, я усмехаюсь, вставая с места.
– Прости, но нет. Это всё не для меня. Я не могу, – качаю головой, и его лицо каменеет на глазах, что в ужасе шарахаюсь от него, а собака тут же
