поднимается с пола, наблюдая за нами.
– Хорошо, – холодно произносит он и встаёт. – Я вызову Майкла и уезжай. Убегай снова от меня.
– Я не убегаю. Я не знаю, как… как… ты будешь бить кого-то до полусмерти, а потом улыбаться мне, но я ведь буду в курсе всего. Это… ужасно, – облизываю губы и хлюпаю носом.
– Твои руки будут в крови, даже если её не увидеть. Они будут грязными, а я…я просто. Да почему ты такой? – Срываюсь на крик и отворачиваюсь от него, чтобы смахнуть слёзы отчаяния.
– Мишель, каждый в этом мире извращенец. Только надо понять степень извращения и принять её, тогда станет легче. Я не могу изменить себя, я такой, какой есть. Да, у меня есть изъяны, но от этого не перестаю быть человеком. Мужчиной, который тоже желает нежности, заботы и тебя, – слышу его шаги позади, но не могу остановить поток слёз, яростно подтирая глаза, ненавидя себя за свою слабость.
– Даже ради меня? – Шепча, поворачиваюсь к нему и вглядываюсь в ничего не отражающие карие глаза.
Он вздыхает и проводит рукой по волосам, поджимая губы.
– Понимаешь, у меня есть наследственная неконтролируемая ярость, которую мне надо куда-то выбрасывать. И я выбрал такой способ, он подходит мне. Если этого не буду делать, то могу сорваться на тебе. Тогда… я не хочу носить тебе цветы на кладбище, – мрачно отвечает Ник.
Я опускаю глаза, а в груди так давит, что дышать становится сложно. Почему он? Почему такая несправедливость?
– Крошка, – нежно произносит и поднимает моё лицо двумя пальцами, не могу смотреть на него и перевожу взгляд за его спину в темноту.
– Я не могу смотреть на твои слёзы, они сбивают меня. Я думал, что всё будет просто. А оказалось так сложно, что теперь сам не знаю, что мне делать с тобой и с собой. Хочу дотронуться до тебя. Хочу поцеловать, хотя это невозможно. Хочу доказать, что я не монстр. Обычный, несколько со странными вкусами, но такой же, как и все, – в его голосе столько боли, что мой подбородок начинает дрожать, а из глаз выкатываются слёзы.
Он резко притягивает меня к себе, и я утыкаюсь носом в его рубашку и позволяю просто разреветься, хватаясь за шею. Меня разрывает внутри от сочувствия и желания помочь ему, от его слов, от его неправильности, от него. Я вязну в нём так сильно, что назад дороги нет. Не смогу забыть его, но и принять такую жизнь тоже не в силах.
– Тише, крошка, тише, не плачь, – он гладит меня по волосам, а мои ноги дрожат, как и всё тело в его руках.
Я чувствую его тепло, и это заставляет испытывать физическую боль от ужаса его тёмной стороны.
– Останься со мной, Мишель, останься, – просит он, а у меня нет ответа. Просто молчу, всхлипывая и сжимая его затылок.
– Доверься мне, я не причиню тебе боли, если сама этого не попросишь. Я хочу тебя для себя, только для себя, крошка, – продолжает он, сильнее обнимая меня, и я ощущаю поцелуй в волосы, затем ещё один в висок. Он отбрасывает мешающие пряди назад и начинает покрывать горячими поцелуями мою шею, что я задыхаюсь от слёз и от его действий.
Его губы переходят на мои мокрые щёки, рука хватает меня за волосы, чтобы голова подалась назад. Выдыхаю и открываю глаза, смотря на него помутневшим взглядом.
– Я…я, – забываю обо всех оборотах речи и просто открываю и закрываю рот.
– Будь со мной, – шепчет он, лаская рукой мою скулу, и проводит пальцем по пересохшим губам.
– Мишель, – его глаза бегают по моему лицу.
– Я не знаю, – жмурюсь и мотаю головой.
– Ты не хочешь даже попробовать?
– Не хочу, чтобы ты бил кого-то, испытывая наслаждение, – облизывая губы, произношу я сдавленно.
Он закрывает глаза и резко отстраняется от меня, что я пошатываюсь без опоры, замирая в позе «сломанной куклы». Ник отвернулся и подошёл к столу, облокачиваясь на него руками. Его спина напряжена, а голова опущена вниз – значит, он зол и раздражён. Я вытираю текущий нос и не двигаюсь, ожидая новой вспышки ярости.
– Ты будешь со мной, рядом со мной, больше не будет Люка, больше никого не будет. Только ты и я в моём мире. Согласна? – Резко говорит он, стоя спиной ко мне.
– Твой мир не для меня, Ник.
– А какой мир для тебя, Мишель? – Усмехается он и поворачивается. Его грудь вздымается слишком часто для спокойного состояния, что я делаю ещё один шаг назад.
– Нормальный.
– А что есть нормали2 в этом мире?
Я не нахожу слов и сжимаю губы, опуская голову вниз. У нас разные понятия, мы противоположности, но они ведь притягиваются.
– Ты сама не знаешь, что хочешь. А я уверен в том, что хочу. Тебе не хватает смелости ответить мне, потому что боишься нарушить свои мнимые правила, которые определила для себя. Почему, Мишель? Ты задавала вопросы, теперь я хочу знать, почему прячешь свои эмоции в себе и не разрешаешь им жить? Зачем водишься с кем-то вроде Люка, когда у тебя больше возможностей? – Зло требует он, а я кривлюсь.
