доску с северного блокпоста, где она служила подставкой для мишеней для отработки метания ножей. Почти все в этом шатре Ион построил из отходов, собирая детали с миру по нитке. И уже долгое время шатер служил ему рабочим местом, а иногда и домом. По праву постоянной прописки на Лукьяновской Иону полагался свой матрац в одном из мужских бараков для холостяков, однако там учитель все чаще чувствовал себя чужим. Его работу по воспитанию детских умов на станции уважали, но то было скорее нечто вроде уважения к рисовальщику картин – то есть вроде занят мужик непыльным делом, что-то духовное производит, а все же гайки не крутит, в дозор до сотого метра в туннель не ходит и вообще дурью мается. С тем же успехом Ион мог вырезать свистульки из свинячьих копыт.

Так что он раздобыл второй спальник и хранил его в шатре, куда кроме него никто даже не заглядывал. Здесь же находился бак с водой – на детей ее не жалели, и учителю обычно доставался дополнительный литр в день для собственных нужд.

Временами вместе с учителем уроки вела Татьяна – медсестра с отличными педагогическими способностями. Такая девушка где угодно была бы желанной гражданкой. Поначалу она предпочла заниматься обучением детей, за что Ион был готов упасть ей в ноги. И все же ее энтузиазма надолго не хватило – Таня устроилась стоматологом в элитарном уголке Датаполиса, поселившись в собственном отсеке внутри четвертого пилона Площади Льва Толстого, инкрустированного алюминием. Ион долго не мог простить ей подобного предательства, но затем вспомнил, что у детей тоже бывают зубы. Так что, может, она и правильно поступила.

– Разбираем учебники, – Ион положил на стол шесть экземпляров «Флоры». Дети принялись разглядывать картинки, а учитель продолжал сидеть в невеселых размышлениях.

Сам он никогда не заработает на собственный пилон в Датаполисе. Для этого нужны либо очень большие деньги, либо отличные профессиональные способности, позволяющие оправдать свое проживание в административном центре Креста. С другой стороны, Ион не особо и хотел покидать станцию. Ну, что он забыл в столице, в самом деле? Получить место в администрации смотрителя он не сумеет ни в этой жизни, ни в следующей, если таковая будет. А работать напрямую на Кипариса ему не позволит гордость. Куда лучше сидеть в шатре и читать с детьми брошюру о растениях, рассуждать о насекомых метрополитена, обсуждать увиденные в туннелях странности и вести прочие беседы на сторонние темы. В мире метро, устоявшемся после Катастрофы, и детям, и взрослым, помимо безопасности и куска еды, нужно одно – иметь возможность поговорить с кем-то, кто их понимает. Можно сказать, что он еще хорошо устроился.

Вот детям повезло меньше. Взять хотя бы того же Тимку. Его семья занималась чисткой уборных и хлевов для свиней на большой ферме. Дело важное, но не настолько почетное, чтобы мэрия Почтовой Площади каждую неделю оплачивала их сыну поездку до Лукьяновской и обратно, включая двухдневное проживание. А ведь место на дрезине стоит денег. Прокатиться через четыре станции, включая Датаполис, в который и без того бесплатно въехать не каждый сможет, – влетает в копеечку. На своих двоих взрослые проходили через столицу задаром, но ведь ребенка по туннелям пешком не пошлешь. Пусть даже в пределах центра каждый угол был исследован – за такое грубое нарушение всех этических и социальных норм Кипарис сам с себя повязку снимет.

Поэтому восьмилетний Тимка мог посещать школу разве что раз или два в месяц, и то если по пути тайком подрабатывал чисткой сапог.

Машинально листая «Флору», Ион оглядывал других детей.

Следующими по старшинству были Женя и Рома, проживающие на Кловской. Станция изначально ничем особенным не выделялась, кроме близости к центру, так что рассматривалась как потенциальный ресурс для расширения столицы на восток. Однако было принято решение уделить внимание Золотым Воротам, находившимся в противоположном направлении. Затем вмешался Метроград, которому толпа гражданских под ногами тоже не прибавила бы спокойствия… В результате столицу так и не расширили. Может, оно и к лучшему.

Слева от Ромы сидела десятилетняя Земфира, происходившая из богатой семьи. Отец – в прошлом машинист метровагона, мать – оператор эскалатора, и оба родителя по совместительству заведовали частью бункера Площади Независимости на случай войны. Неудивительно, что после Катастрофы они оказались одними из первых. Школа на Лукьяновской стала не единственным развлечением их дочери. Влияние и деньги позволили родителям девочки катать ее от Петровки до Славутича, включая регулярные путешествия через метромост. Круиз еще тот. Хотя если в герметичной дрезине вместе со «скифскими» купцами – то вполне себе приключение.

Наконец, последним ребенком был одиннадцатилетний Ваня с Минской. Хотя, учитывая жизненный опыт и относительно трудоспособный возраст, на ребенка он походил мало. Его родители погибли при завале туннеля, ведущего на Героев Днепра. В возрасте девяти лет Ваня выживал, как мог, кочевал от станции к станции, пока в результате чудом не пробрался в Датаполис, где был пойман на воровстве. Причем крал он не жареную крысу с мангала у блокпоста, а жетоны из личных запасов Березы, министра по продовольственным вопросам. Когда сорокалетняя Береза – суровая, но по-своему добрая женщина – обнаружила в своем личном пилоне Ваньку, роющегося в железном сейфе, то долго думала, что с ним делать. В результате его отослали ухаживать за грибными плантациями в сырые подземелья Золотых Ворот, но в качестве пряника позволили иногда посещать школу Иона. При этом учитель был склонен думать, что ему самому есть чему поучиться у неунывающего Ваньки.

– Так, друзья, давайте вспомним домашнее задание, – предложил Ион, отложив учебник в сторону. – Что нам нужно было сделать? Кто ответит? Рома?

– Рассказать, кто кем хочет стать, когда вырастет, – ответил Рома.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату