преспокойно дрыхнет!
– Вот и славно. Он должен ответить, ты совершенно права! – вымолвила старуха.
И в следующий миг Регина увидела, как ведьма, больше не обращая на нее внимания, резво вскарабкалась на кровать, по-паучьи перебирая руками и ногами. Регина по-прежнему не могла пошевелиться и лишь беспомощно наблюдала, как жуткая старуха уселась верхом на бедра ее спящего мужа. Упираясь в стену одной рукой, чтобы удержать равновесие, подняла вторую руку, примериваясь, и резким молниеносным движением со всего маху всадила острый клинок Сергею в грудь.
Голова Регины взорвалась ослепительной вспышкой боли, она закричала, разрывая горло и…
– Тише, тише, ты чего?
Она шарахнулась в сторону, вскинулась на кровати, дыша, как загнанная лошадь. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, стук его был слышен. Горло болело, как будто она долго рыдала, но руки и ноги снова могли двигаться.
Регина никак не могла прийти в себя, хотя краем сознания уже понимала, что ей всего лишь приснился кошмар – на диво реалистичный, конечно, но бесследно тающий поутру.
Ночь давно отступила: золотистый солнечный свет заливал комнату. На краешке кровати сидел Сергей – живой и невредимый. Он улыбался, глядя на жену, но в улыбке сквозила обеспокоенность.
– Ничего, просто сон. – Она села на постели, обняла мужа, уткнулась ему в шею. – Такой ужасный сон приснился. Никогда ничего подобного не видела.
– Что тебе снилось?
– Не важно. Быстрее бы забыть. – Регина отстранилась от него. В сердце толкнулся испуг. – А где Роза?
– Во дворе. – Муж слегка усмехнулся: – Да не волнуйся ты. Все хорошо. – Он наклонился к ее уху: – Ведьма не зажарила и не съела нас этой ночью!
По спине Регины пробежал противный холодок, и она поняла, что больше всего на свете хочет одного: оказаться отсюда как можно дальше, выбросить из головы и прошлую ночь, и это место, и, главное, старуху-хозяйку.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? – неожиданно сама для себя вдруг спросила она.
Муж уже встал, намереваясь выйти из комнаты.
– Отлично чувствую, – слегка удивленно отозвался Сергей. – Да что ты такого увидела-то в своем сне? Я ни с того ни с сего отбросил копыта? Имей в виду, если помру первым, покоя тебе не дам: буду являться по ночам и отпугивать всех ухажеров!
Он засмеялся, но Регина не поддержала шутки. Давящее ощущение необъяснимой тревоги от его слов только усилилось.
– Что ты болтаешь! – резко произнесла она, отпихнула одеяло и встала с кровати. – Есть же вещи, над которыми нельзя шутить, неужели непонятно!
Сергей растерянно заморгал и пожал плечами:
– Извини.
Регина отвернулась и принялась заправлять постель.
– Скоро выезжаем, собирайся. – Он немного потоптался на пороге и вышел из комнаты.
Спустя час Регина смотрела в зеркало заднего вида, как дом, в котором она провела самую странную и страшную ночь в своей жизни, отдаляется, остается позади. Они уезжали отсюда, и все плохое должно было остаться в прошлом.
Однако приснившийся кошмар не желал стираться из памяти, воскресал во всех деталях. Регина помнила, как молочно белела ночная рубашка ведьмы, чувствовала на своей коже ее несвежее дыхание, слышала хрипловатый глухой голос. Все слова помнила, и свое состояние недвижимости – тоже. А главное, не могла забыть о вспыхнувшей ненависти к любимому мужу, о своем чудовищном выборе, о ноже в руке ведьмы.
Что же она за человек такой? Как могла так легко – пусть все это было и невзаправду! – обменять свою жизнь на жизнь Сережи, единственного (кроме дочери, конечно) человека на всем свете, которого она любила, без которого не могла жить?
Вопросы злыми осами жужжали в голове, жалили, не давали покоя. Регина не могла отделаться от них, от гнетущего ощущения близкого несчастья.
Но ничего особенного не случилось. Они спокойно, без приключений выбрались на трассу и около пяти пополудни уже были в «Синих камнях».
Вечером того же дня, когда Сергей переодевался с дороги, Регина увидела у него на груди странное красное пятно и похолодела, уставившись на мужа невидящим взглядом.
– А, это! – отмахнулся Сережа и небрежно коснулся отметины. – Не обращай внимания. Сегодня утром появилось. Аллергия, наверное, какая-то. Или укусили.
Пятно алело ровно в том месте, куда ночью вонзился нож старухи.
Глава пятнадцатая. Тринадцатое января. Роза
Роза слушала рассказ матери и не знала, что ей думать. Это же уму непостижимо – столько лет мучиться, изводить себя сознанием собственной
