Третий был серьезен, погружен в какие-то свои думы, и казался угрюмым, даже слегка злым, и я почувствовала себя лишней здесь – в этом доме.
Хотела уйти неслышно, но он вдруг поднял взгляд, сурово нахмурился и протестующе покачал головой. Я затопталась на месте, недоумевая, отчего так неуютно стало, будто бы опустело что-то внутри.
Перемены в настроении Артема только добавляли удивления – совсем недавно он был мил, беззаботен, волновал своей близостью, а теперь будто оказался недосягаем.
Да, он слышал наш глупый женский треп, Маринка сказала: «твой Вадим», но вряд ли Артема взволновало это. Опять же – до подобных мелочей дела ему никакого нет и быть не может, поскольку мы не зарекались хранить друг другу верность и, как в сказке, умирать в один и тот же день.
И, казалось бы – думаю я стройно и логично, только вот что-то озаботило Мидаса настолько, что сам он в мгновение ока стал замкнутым, отрешенным, злым.
- Что случилось? – осмелилась я нарушить вязкую тишину.
- Ничего такого, что я не смог бы пережить, - насмешливо протянул Третий, но насмешливость эта оказалась такой фальшивой, что не обманула бы и ребенка.
- И все же? – дернула плечом, силясь понять, что на самом деле происходит.
- Скажи-ка мне, девочка, на что ты, в самом деле, готова пойти ради заветных адресов? – Третий недобро прищурился, а у меня по коже дрожь пошла.
- О чем ты?
- Я тут подумал, и понял, что условия сделки были несколько примитивными, их нужно подкорректировать.
- Не понимаю, - я сглотнула предательский ком, что стал в горле. – Ты хочешь поменять условия? С чего бы?
- Говорю же, слушай внимательнее, - жестко усмехнулся Третий. – Как далеко ты готова зайти? Если, например я пожелаю небольшой услуги в дополнение к остальному, откажешь?
- Ты можешь объясниться? – резче, чем хотелось, спросила я, и шагнула к столу, за которым сидел Третий.
Он поднялся внезапно, бесшумно отодвинув стул, и вдруг оказался рядом. Одним незаметным движением намотал мои волосы на кулак, запрокинул голову, приблизился – нос к носу.
- Говорю, что условия меняются, - очень медленно заговорил, смотря в глаза.
В его зрачках плескалась злость, и как мне с перепугу показалось, боль.
- Я не дам тебе адреса, пока ты не согласишься на небольшое дополнение, - перевел взгляд на мои губы, а я пошевелилась, силясь вырваться из захвата.
Стоит ли говорить, что тщетно.
- На что именно? – пересохшие губы не слушались.
Кружилась голова.
Я не смогла бы сказать, что пугало больше – внезапное изменение в планах или искорки сумасшествия в глазах Третьего.
- На убийство, - ответил Третий и отпустил меня.
От внезапной свободы я покачнулась, но на ногах устояла.
- Это смешно, - жестко сказала в ответ. – Я и так сделаю это.
- Я говорю об убийстве другого человека – не одного из тех придурков.
- Кого же? – разговор явственно смахивал на горячечный бред, но таким уж был.
Третий усмехнулся. Жестоко, непримиримо. Стало ясно, что задумал он что-то каверзное, неприятное. Перемена в его поведении пугала до чертиков. Особенно настораживало то, что я не знала причины этих перемен.
Он снова оказался рядом - высокий, сильный, гибкий, он возвышался надо мной на добрую голову, нависал, почти угрожая.
Я снова облизала губы - мысли почему-то унеслись куда-то далеко, в неправильную сторону.
- Ты убьешь своего бывшего мужа, - сказав это, Мидас впился взглядом в мое лицо.
Я же опешила.
- Ты спятил, - ответила спустя время, когда удалось собраться с мыслями.
- Повторяешься, слышал уже как-то.
- Зачем это нужно? – я, в самом деле, не понимала. – Какой-то бред!
- Я всё сказал. Или так, или никак. Решай, а если условия претят – выметайся отсюда, и больше не мелькай перед глазами. В конце концов, моя доброта не безгранична, - что он имел в виду, я так и не поняла. Разволновалась из-за новых условий, а еще из-за личины Третьего - был ли он в тот момент настоящим, или то была одна из его многочисленных масок?
