от него отвернулись, но иногда присылают передачи мама-пенсионерка и старший брат.
— На меня нашло наваждение! Да и малая сама виновата — зачем пошла со мной?
— Я не могу фотографировать, когда вы едите. Передачу у вас никто не отберет,? — сказал Вадим. Находящийся перед ним человек был ему омерзителен.
— Почему мне дали пожизненное? Это несправедливо!
— Сколько вы находитесь в заключении?
— Два года под следствием и тут полтора. Я требую справедливости — пишу в различные судебные инстанции. Вы журналист? Помогите мне! Напишите обо мне статью, что я несправедливо получил пожизненное за одну смерть. Тут все сидят за убийства двоих и больше людей. Какая это справедливость? Пусть дадут мне десять лет — это будет по закону, но не более того!
Вадиму пришлось все время сдерживать себя, пока он фотографировал этого типа. Впрочем, кого он здесь ожидал увидеть? Убийцы, маньяки, насильники, каннибалы со своими жуткими историями о том, как они отнимали жизнь у других людей ради удовлетворения похоти, из корысти. Надеяться, что хоть кто-нибудь из этих нелюдей вызовет симпатию, было абсурдно.
В этот день Вадим рассчитывал сфотографировать пятерых «пожизненников» и еще пятерых на следующий день.
Рыжий веснушчатый парень в оранжевой робе изъявил желание рассказать свою историю:
— Забрались мы ночью в дом, связали хозяев, не было даже мысли убивать. Но тут хозяин узнал меня по голосу — живем же в одном селе! Я запаниковал и стукнул его по голове топором, сам не понимаю, как это произошло. Пришлось убрать и его жену. И кто его за язык тянул? Узнал — молчи! Потом пошел бы в милицию, себе жизнь бы спас и мне не испаскудил. Напарник остался чистеньким, все на меня свалил — ему дали «червонец».
Угрюмый немногословный брюнет с жестким внимательным взглядом, назвавшийся Виталием, оказался одним из давних сидельцев, находился в заключении с конца 90-х и избежал смертной казни. Он рассказал:
— Пожизненное заключение пострашнее пули. У вас не хватит воображения, чтобы представить себе весь ужас такого бытия. Преступник наказан. Он сам себя наказал, сам, своими деяниями. Выбрал свой крест и теперь несет его. Он навсегда остается наедине со своим прошлым. Многих в жизни держит лишь надежда на пересмотр приговора. Они надеются на то, что рано или поздно выйдут на свободу. Если у них отнять надежду, то что их ждет? Болезнь, безумие, волчья тоска по свободе. Многие предпочли бы умереть.
Завершал список «фотомоделей» Василий Тимофеевич, мужчина лет пятидесяти пяти, полный, круглолицый, с глубокими залысинами. Вадим, когда увидел этого заключенного, мысленно прозвал его «бухгалтер». Типаж из старых советских фильмов, ему не хватало только темных нарукавников, жилетки и счётов. Вид у него был чрезвычайно добродушный, вот только на его совести было три человеческие жизни!
— Я — сумасшедший, а меня держат здесь! Меня нужно лечить, а не наказывать! Жил бы я в свободном западном мире, был бы оправдан и отправлен на лечение! Я такой же, как Билли Миллиган[22], только они не хотят изучать личности, которые живут во мне! — разглагольствовал «бухгалтер».
Из всех увиденных в этот день натур «бухгалтер» Вадиму показался самым неподходящим — добродушный вид и его заявления заставляли думать, что у него и в самом деле не все в порядке с головой. Когда Василия Тимофеевича увели, Вадим поинтересовался у капитана:
— Его психиатру показывали? Вид у него, мягко говоря, нездоровый.
— Безобидный старичок? — ухмыльнулся капитан.? — Счастье, что ему не дали разгуляться, а то бы он вполне мог со своей внешностью претендовать на лавры Оноприенко или Ткача! Доподлинно неизвестно обо всех его художествах — жертвами его оказывались случайные люди. Только в трех эпизодах смогли доказать его вину, хотя их может быть значительно больше.? — Он взглянул на наручные часы.? — На сегодня все? Будем прощаться?
— Мне хотелось бы побеседовать с вашим психологом.
— Ах да! — Капитан скривился, словно в рот ему попало что-то кислое.? — Я отведу вас к психологу, а вернусь за вами минут через тридцать — для общения достаточно будет времени?
— Надеюсь. У вас можно будет до завтра оставить аппаратуру? С собой возьму только фотоаппарат — посмотрю в гостинице, что нащелкал.
— Сохраним вашу аппаратуру в лучшем виде — за это не переживайте. У нас тут надежно. Оставляйте прямо здесь — закроем помещение на ключ.
И снова переходы, решетки, многочисленные двери. Вадим, не жалующийся на память, подумал, что, оставь его тут одного и без запоров на дверях, в этих лабиринтах переходов было бы проблематично найти выход.
Открыв дверь в конце коридора, капитан сделал приглашающий жест, и они вошли в просторное помещение с выстроившимися в ряд мягкими креслами и экраном на стене.
— Это комната психологической разгрузки — здесь работают наши психологи. А вот и Валерия Валентиновна Сорокина — прошу любить и жаловать.
Психологом оказалась симпатичная темноволосая девушка с короткой стрижкой, на вид лет двадцати пяти, в коротеньком белоснежном
