колхозников в организации и управлении делами артели», с которого начался поход против личного подсобного хозяйства, приведший к плачевным результатам.
В целом программа серьезных преобразований в сельском хозяйстве, давшая на первых порах положительные результаты, не решила главную проблему – накормить народ. В конечном итоге программа оказалась несостоятельной. Вновь возобладало усиление командно-административных приемов управления колхозно-совхозной системой. Не смогли изменить ситуацию ни громадные капиталовложения в аграрный сектор в 1970-х – начале 1980-х годов, составившие в эти годы пятую часть всех инвестиций (сельское хозяйство впервые стало одной из приоритетных отраслей народного хозяйства, обогнав легкую промышленность), ни либерализация отношения к личному подсобному хозяйству (в 1977 и 1981 годах был принят ряд мер по поддержке частного сектора). Не оправдало себя и начавшееся с 1982 г. создание крупных интегрированных агропромышленных комплексов, в которые объединялись колхозы, совхозы, машиностроительные и химические производства, перерабатывающие предприятия, расположенные на одной территории [26].
Одним из следствий сложности управления крупными агрокомплексами явилась ликвидация неперспективных сел и, по сути обезлюдивание значительной части земель.
Начался процесс разукрупнения, образования значительных землепользований в виде подсобных хозяйств предприятий, ОПТУ, научно- исследовательских станций и др. В 1981 г. в крае было 55 подсобных хозяйств, а в 1990 г. – уже 105 с площадью земель 20.2 и 318.8 тыс. га, соответственно.
Как и прежде, алтайские землеустроители участвовали во всех преобразованиях агросферы, выполненных в это время в России. В МТС, как сказано выше, была введена должность землеустроителей, на плечи которых легли отбор целинных и залежных земель, ограничение участков освоения, выбор мест для новых поселков и отделений совхозов. Потребовались почвенные обследования, которые выполнялись сотрудниками почвенного института АН СССР и Алтайского сельхозинститута. Активно работала почвенно-геоботаническая партия экспедиции «Росгипрозем».
Все работы организовывало Управление землеустройства, впоследствии (с 1959 г.) – отдел землеустройства крайисполкома.
Среди тех, кто своим трудом и профессиональным тщанием обеспечивал выполнение землеустроительных задач в разные годы, есть имена удивительно интересных людей, чьи судьбы накрепко связаны с нашей алтайской землей. О двух из этой категории землемеров Алтая – Федоре Михайловиче Рождественском (1908–1977) и Татьяне Ивановне Скавронской (1912–1991), в жизни которых слились воедино трудовые будни, военное лихолетье и светлая любовь, надо рассказать особо.
Федор Рождественский родился в Симбирске. После окончания семилетки и землеустроительного техникума в родном городе он получил назначение на Алтай в город Бийск техником-землеустроителем. Красивый русский парень с ясными карими глазами и доброй душой начинал свой трудовой путь в Бийской землеустроительной партии, а спустя некоторое время, оказывается в Барнауле – повышение по службе. В это время в Барнаульской партии появляется Татьяна Скавронская, как было принято говорить, «красавица, комсомолка, активистка…».
Родилась она в Томске, в семье учителя Ласки. Когда Тане было шесть лет, отец ушел из семьи, и матери трех детей (Таня была старшей) пришлось зарабатывать на жизнь официанткой столовых Томска. Работая, Анна Ефимовна еще успела окончить курсы медицинских сестер, и вместе с детьми была направлена в Нарымский край в село Инкино, в санитарно-эпидемиологический отряд на борьбу с тифом. Борьба эта закончилась трагично. Заразившись тифом, она умирает, оставляя в жестоком мире трех сирот. Братьев Германа и Владимира направили в детский дом в Колпашево, а девочка Таня 11 лет была взята прислугой в семью состоятельных хозяев Пановых.
В это трудное время в Нарым (традиционное место русской ссылки) прибывает чем-то провинившийся перед молодой советской властью мастер- машинист, церковный староста одного из московских приходов, Иван Денисович Скавронский, принадлежавший к одной из ветвей дворянского рода. В Москве у Скавронского остались 4 взрослых сына, дом и усадьба. Образованного ссыльного пригласили учить малолетних детей Пановых. Во время занятий москвич обратил внимание на сообразительную девочку-прислугу (она здорово решала задачки вместе с хозяйскими детьми) и, уезжая обратно в Москву, взял ее с собой, обещая вывести в люди. Он удочерил Таню, устроил на рабфак, принял самое живейшее участие в ее судьбе. В семье Скавронских Таня пользовалась неизменным участием и вниманием.
Попытка пойти по стопам матери и стать врачом не увенчалась успехом (подвело слабое знание правил русского языка), и Татьяна в 1928 г. поступает в Московский (бывший Константиновский) межевой институт, после окончания которого в 1931 г. получает направление в ЗапСибкрай и оказывается в Барнауле. Для Ивана Денисовича разлука с любимой дочерью была невыносимой. На фотографии, подаренной Татьяне в 1930 г. в ее день рождения он написал: «Быть с тобою нельзя, а расстаться нет сил, без тебя же весь мир безнадежно уныл. Все, что не ты – мне все невыносимо». Иван Денисович оставляет Москву, предварительно избавившись от всей недвижимости, по последней моде экипирует дочь и отправляется с ней к месту ее назначения. Поселились Скавронские на ул. Мамонтова в доме № 17 (рядом с домом, где когда-то останавливался Ф.М. Достоевский). Татьяна с самого начала производственной деятельности участвовала в полевых работах в разных районах края, вместе с подругами осуществляла контроль землеустройства в Горно-Алтайской автономной области.
