– Совершенно верно. Примирение после ссоры продемонстрирует силу характера и укрепит атмосферу на рабочем месте.
– Ах, ну да. Хотя в целом я просто хотела, чтобы ей стало лучше.
– А я в целом хотел бы избежать разговоров о ваших романтических отношениях. Поэтому я бы предпочел, чтобы вы поддерживали дружеские и доверительные отношения с мисс Кавано. Однако на тот случай, если она будет недоступна, – сказал Джекаби искренне, – я хочу, чтобы вы знали, – он опустил руку мне на плечо, – Дуглас – прекрасный слушатель.
– Благодарю вас, сэр. Я приму это к сведению.
– Будьте так любезны. А пока что постарайтесь не уделять слишком много мыслей мисс Кавано. Через ее метафизический разум проходит гораздо больше того, что вы или даже я можем себе представить, и в конце концов она сама должна прийти к определенным выводам. Сейчас ей требуется время – гораздо больше, чем какие-то цветы или слова. Когда мы вернемся, вы сможете позабавить ее красочными рассказами о поисках кровососущего убийцы, возможно даже, добавите пару вдохновенных историй о найденных вами камнях, и я уверен, что все вернется в…
Пусть Джекаби и обладал социальными навыками на уровне кирпича, но мне действительно стало чуть-чуть лучше. Меньшее, что я могла сделать, – это прислушаться к совету Дженни и попытаться проявить больше смелости в предстоящем мне скромном приключении. С этого дня я решила начать собственное расследование с целью сделать историческое открытие и попутно встретиться с одним милым молодым человеком, при виде которого у меня внутри все замирало. Я взяла чемодан и распахнула ярко-красную дверь.
Вокзал находился не далее чем в дюжине кварталов от Авгур-лейн, хотя рассчитывать расстояние в Нью-Фидлеме с его нестандартно проложенными улицами – дело неблагодарное, особенно в предрассветном полумраке. Я до сих пор так и не усвоила логику местного городского планирования. Некоторые улицы резко обрывались, пробежав лишь пару кварталов, другие загадочным образом петляли и меняли название после очередного поворота. Извилистые дороги пересекались под неожиданными углами, что требовало весьма творческого подхода к мощению в тех местах, где сталкивались камни разных мостовых. Постепенно знакомясь с некоторыми причудами этого удивительного города, я словно начинала понимать шутки, доступные только своим, и гордилась тем, что становлюсь частью местной компании.
Мы пришли как раз вовремя – увидели толстые мраморные колонны вокзала, когда небо уже вовсю светилось в предвкушении нового дня, хотя солнцу еще только предстояло подняться над горизонтом. Я уселась на скамейку внутри здания и принялась наблюдать за суетливой толпой, а Джекаби отправился покупать билеты. Двери вокзала выходили на две широкие платформы, обрамленные массивными римскими колоннами. Высокая жестяная крыша главного здания с причудливыми украшениями помогала поддерживать впечатление открытого пространства, несмотря на растущую толпу ожидающих пассажиров.
Мимо меня прошла группа мужчин в деловых костюмах, которые о чем-то спорили, но мое внимание привлекла фигура позади них. В выходящем на первую платформу дверном проеме стоял плотный мужчина в черном пальто, из-под которого выглядывали темный жилет и шерстяной шарф. Кожа мужчины отличалась болезненной бледностью, а подбородок отливал синевой однодневной щетины. Ошибиться было невозможно: это был тот же мужчина, которого я видела из окна своей спальни, и сейчас он смотрел прямо на меня. Отвлекшись на Дженни и сборы, я забыла рассказать о нем Джекаби. Мужчина перехватил мой взгляд, но не отвел взор. Уголки его губ скривились в ухмылке, от которой у меня по спине побежали мурашки. Тут между нами прошла семья с шестью-семью шумными детьми, помешавшими мне разглядывать бледного мужчину, а потом его и след простыл.
Меня охватило любопытство, я вскочила с лавки и побежала к дверям, чтобы догнать его, прежде чем он успеет скрыться. Платформа шла вдоль всего здания, и, выглянув из дверей, я заметила скрывающееся за ее дальним углом пальто. Я оглянулась, но Джекаби все еще стоял в очереди перед кассой, спиной ко мне. В замешательстве я пару секунд раскачивалась на месте, а потом вышла из дверей и побежала по платформе.
Прохожие, между которыми я сновала и с которыми едва не сталкивалась по пути, окидывали меня укоризненными взглядами. Добежав до конца вокзала и завернув за угол, я затормозила, скользя подошвами, – как раз вовремя, чтобы не налететь на пожилую женщину в лохмотьях, рывшуюся в мусорных баках. Я замерла, стараясь отдышаться и оглядывая окрестные здания, но бледного мужчины нигде не было. Только что вышедшее из-за горизонта солнце отражалось в ближайших окнах.
– Эбигейл Рук! – Женщина улыбнулась мне, словно радостная тетушка.
Я отдышалась.
– Ах, это вы, Хатун! Приятно снова с вами встретиться.
Хатун была из числа тех знакомых Джекаби, что знали улицы Нью-Фидлема вдоль и поперек как свои пять пальцев.
– Вы случаем не видели тут пробегавшего мужчину?
Хатун на пару секунд задумалась, сморщившись от сосредоточенности.
– Только что? – добавила я. – Никто здесь не пробегал совсем недавно?
Лицо Хатун прояснилось.
– Вот оно что! – довольно хлопнула она в ладоши. – Ты жива! Вот что с тобой не так!
Я заморгала в недоумении.
