не запятнавшим его.
— Как интересно. — Наконец выпустив меня из незримых пут своего взгляда, мистер Форбиден отвернулся, с улыбкой посмотрев на дорогу, по которой к Хэйлу стремительно приближался всадник на каурой лошади. — А что же вы скажете…
Вопрос неожиданно оборвался.
В следующий миг мой собеседник стремительно крутанулся на каблуках, развернувшись прочь от дороги. Я недоумённо посмотрела на него, пытаясь понять причину и этого действия, и его внезапного молчания. Смутно подозревая, в чём она может крыться, внимательнее присмотрелась к всаднику, который уже скакал мимо кладбищенской ограды.
Характерный чёрный плащ из плотного сукна — с длинными рукавами, узким стоячим воротником и отсутствием каких-либо украшений — был более чем узнаваем.
Я озадаченно следила, как незнакомый служитель Инквизиции, прорысив мимо храма, въезжает в Хэйл, чтобы исчезнуть за поворотом деревенской улочки. Вновь посмотрела на мистера Форбидена, который обернулся через плечо, вместе со мной провожая приезжего взглядом.
Недобрым, тяжёлым, почти пугающим взглядом.
— Служитель великого ордена в этом милом местечке, — протянул хозяин Хепберн-парка. — Как интересно.
Я сжала в пальцах тонкую ткань юбки, лихорадочно соображая, что может означать подобная реакция.
Инквизиция уже века хранила наши земли от тёмных сил. В неё входили Охотники, разбиравшиеся со всяческой нечистью, и непосредственно Инквизиторы, охотившиеся на магов-отступников. Форму они носили одну и ту же, но если Охотники всегда были магами, то Инквизиторы — нет: противомагическое оружие мог использовать лишь тот, кто сам не владел магическим даром.
Я не знала, кто сейчас проехал мимо нас, Инквизитор или Охотник.
Но если кто-то стремится скрыть своё лицо от служителя Инквизиции, это в любом случае говорит о многом.
— Вы имеете что-то против Инквизиции, мистер Форбиден? — невинно осведомилась я.
— Мне посчастливилось некогда иметь с ней слишком близкое знакомство. — Хозяин Хепберн-парка коротко поклонился. — Прошу меня простить, мисс Лочестер, но, пожалуй, продолжим беседу в другой раз. И мне, и вам пора готовиться к нашей вечерней танцевальной пытке.
Я наблюдала за тем, как он, вновь перешагнув через кладбищенскую ограду, ловко вспрыгивает на коня.
— Вы хорошо танцуете, мистер Форбиден? — подчиняясь какому-то азартному порыву, задорно спросила я.
Он развернул в мою сторону коня, уже нетерпеливо рывшего землю копытом: животному явно надоело ждать, пока хозяин соизволит продолжить путь.
Лёгкое удивление в разноцветных глазах было для меня лучшим подарком.
— Если хорошо, не танцуйте, — улыбаясь, продолжила я. — Рискуете изменить к лучшему мнение местных дам о вашей скромной персоне и, возможно, даже влюбить в себя парочку, а вы в этом явно не заинтересованы.
Удивление на его лице сменилось неким выражением, больше всего напоминавшим удовлетворение.
— О, не беспокойтесь, — учтиво откликнулся мистер Форбиден. — Если я и буду танцевать этим вечером, то лишь с одной дамой. Её, полагаю, мне можно не опасаться. — Уголок его тонких губ растянула усмешка. — До вечера, мисс Лочестер.
Хлестнул коня — и, сорвавшись с места, помчался по дороге, уводившей прочь от Хэйла.
Я смотрела ему вслед, пока он не исчез на горизонте. Потом, в последний раз взглянув на могилу Элиота, направилась к выходу с кладбища.
Всё любопытнее и любопытнее. Тайны множатся, в отличие от разгадок оных. И я слишком заинтересовалась ими, чтобы отступить.
Я разгадаю твои секреты, «корсар». Я узнаю, что ты скрываешь. Рано или поздно, так или иначе. Пусть это опасный путь — я не отступлюсь.
А пока нас ждёт ещё одна скорая встреча… и, если я правильно понимаю твой характер, этот бал определённо обещает быть интереснее предыдущих.
Глава восьмая,
в которой мистер Форбиден проявляет неожиданные таланты
— О, Ребекка, я так рада за тебя! — восторженно щебетала Эмили Лестер, сестра Джона. — Ты и Том!..
Я кивнула, стараясь удержать на лице маску счастливой невесты, искренне благодарной окружающим за поздравления.
Бал, к моему удовольствию, медленно приближался к концу. Свечи, ярко озарявшие просторный зал, играли отблесками на лепнине бежевых стен. Цветы в вазах, приправлявшие окружающую духоту раздражающей сладостью, трепетали на сквозняке, веявшем из открытого окна. Контрдансы, кадрили, польки и мазурки сменяли друг друга, пары сходились и расходились, сплетая переходами дурманящую танцевальную паутину. Лёгкие шали струйками
