явно не пристало невесте единственного сына графа Кэрноу.
— Тогда почему он проявляет такую заинтересованность в том, чтобы вы стали будущей леди Чейнз?
Я растерянно провела ладонью по своей юбке, разглаживая несуществующие складки.
Я могла бы сказать, что лорд Чейнз радеет за счастье сына, во имя которого он готов даже смириться с мезальянсом… но сама понимала, насколько глупым будет это утверждение, если дело касается такого человека, как он.
— Вы сами чувствуете подвох, мисс Лочестер. — Мой собеседник, как всегда, безошибочно угадал течение моих мыслей. — Поверьте, я неплохо читаю людей, и тут дело не в предубеждении. Чувства лорда Чейнза к вам явно…
— Ребекка!
Краем глаза уловив движение справа от нас, я повернула голову — и впервые за вечер улыбнулась вполне сердечно:
— Мистер Хэтчер!
Старший офицер хэйлской стражи деликатно пожал мои протянутые руки.
— Ты сегодня обворожительна, — учтиво проговорил он. — Слышал о счастливом событии. Поздравляю.
Мистер Генри Хэтчер был начальником всей стражи Хэйла и нашим дальним родственником. По этой причине он являлся частым и желанным гостем в нашем доме. Я считала его дядюшкой, которого у нас с Бланш не было — братья мамы и отца умерли ещё до нашего рождения. Строгий с виду, мистер Генри был добрейшей души человеком. Ради бала он облачился в синий парадный мундир; эполеты золотились на его широких плечах, благородное лицо пушилось рыжими бакенбардами.
— Мистер Хэтчер, это…
— Мистер Форбиден. Нас уже познакомили. — Взгляд, которым мистер Хэтчер удостоил моего собеседника, был вполне тёплым. — Слышал, вы намедни выручили Ребекку из затруднительного положения. Позвольте поблагодарить вас.
— Что вы, не стоит. — В голосе «корсара» пробилось веселье, понятное только нам двоим. — Согласитесь, было бы фоморски жаль, если б она подхватила простуду и не украсила сегодняшний вечер своим присутствием. Я не мог допустить подобного.
— Ребекка часто увлекается во время своих прогулок. Замечтается и забредает туда, где гуляют одни только фейри, ветер да она со своим конём. Знали бы вы, как часто её родители сетовали мне на это! — мистер Хэтчер с отеческой нежностью коснулся моего плеча. Вдруг посерьёзнел. — К слову, о прогулках. Ребекка, прошу, будь осторожнее. Нам сообщили о беглых каторжниках. В последний раз их видели на дороге неподалёку от Хэйла, они направлялись сюда. Я бы на твоём месте повременил гулять, пока их не поймают.
— Я буду осторожна, — уклончиво ответила я.
Нет уж. Никакие каторжники не заставят меня отказаться от одной из немногих радостей моей жизни. Если кто и захочет на меня напасть, пускай сначала попробует догнать Ветра.
Покосившись на мистера Форбидена, я как бы невзначай спросила:
— Вы знаете, мистер Хэтчер, сегодня я видела в Хэйле служителя Инквизиции. Это вы вызвали его?
Лицо «корсара» осталось совершенно невозмутимым. Он даже не моргнул.
Памятуя о дневном происшествии, мне оставалось лишь восхититься его выдержкой.
— Служитель Инквизиции? — мистер Хэтчер нахмурился. — Впервые об этом слышу.
— Быть может, он прибыл сюда тайно, чтобы расследовать что-то? Кого-то найти… за кем-то проследить?
Взгляд, который я устремила на мистера Форбидена при этих словах, был весьма красноречив — но тот снова никак не отреагировал, а мистер Хэтчер лишь коротко рассмеялся:
— Поверь, Ребекка, если бы он хотел сохранить инкогнито, об этом знал бы я, но не ты. Думаю, он просто был тут проездом, и…
Хрустальный звон заставил нас прервать беседу, чтобы посмотреть в центр зала. Там стояла Бланш, торжественно стучавшая по бокалу серебряной ложечкой, привлекая внимание. За её спиной, к моему удивлению, ждал чего-то лорд Чейнз, со снисходительной усмешкой помешивая колоду карт.
— Дамы и господа! — изрекла Бланш, когда шум разговоров стих, а все взгляды устремились на неё. — Следующий танец — вальс, и я, как именинница, взяла на себя смелость сделать его совершенно особенным. Полагаю, сегодня я имею право на маленькие капризы. — Сестра улыбнулась: очаровательно, как и всё, что она делала. — Этот вальс будут танцевать только четыре девушки: я и три мои дорогие подруги… и пары нам составят четверо самых метких джентльменов из присутствующих в зале.
Я с непониманием следила, как сестра отступает в сторону, а лорд Чейнз, вскинув руку, заставляет четыре карты из колоды взмыть в воздух, зависнув в дальнем конца зала, у самого окна.
Впрочем, следующие слова сестры заставили моё непонимание смениться ужасом.
— Лиззи, Эмили, Бекки, — тон Бланш не терпел возражений, — подойдите ко мне.
О, нет. Нет, нет, нет!
— Я? Вальс? — я беспомощно оглянулась на окружающих. — Нет, право, я…
