Мне действительно впервые в жизни искренне понравилось танцевать.
Я вновь приняла его руку, дабы позволить отвести себя к родителям и Тому. И если матушка казалась странно удивлённой, а отец — странно горделивым, то лицо моего жениха окрашивала не менее странная задумчивость.
— Мисс Лочестер, я понимаю, что моя просьба абсолютно неприлична, однако мне всё же хотелось бы продолжить нашу беседу о пьесах старины Уильяма, — вдруг проговорил мистер Форбиден. Тихо и быстро, явно стараясь успеть высказать желаемое до того, как мы достигнем цели. — Однако в этой блестящей компании вам придётся следить за каждым словом, а мне хотелось бы снова посмотреть на вас в естественной обстановке. Посему предлагаю встретиться на нейтральной территории.
— Где же? — спросила я прежде, чем до меня дошёл весь смысл его слов.
— В поле. Отправляйтесь завтра на конную прогулку по дороге к Хепберн-парку. Я буду ждать вас на ближайшем к нему перекрёстке, в два часа пополудни, и считайте, что на этом ваш долг мне будет окончательно и бесповоротно уплачен. — Его распоряжения были стремительными, сухими и почти безразличными. — Впрочем, если вы наконец надумаете стать благоразумной и благовоспитанной девушкой и откажетесь от моего предложения, я пойму и уважу ваше решение. В конце концов, для благоразумной и благовоспитанной девушки отказ в данном случае — единственно верный ответ.
На раздумье мне остались всего несколько шагов, отделявшие нас от родителей, Тома и Бланш, которую Джон уже подвёл к ним.
Время, за которое мы делали эти несколько шагов, показалось мне безумно долгим и одновременно безумно коротким.
Это действительно была абсолютно неприличная просьба. Родители никогда не дали бы согласия на уединённую прогулку с посторонним мужчиной, особенно когда меня уже объявили чужой невестой… но сбежать на эту прогулку тайно было бы почти грехом. С точки зрения матушки — почти преступлением. И зачем это хозяину Хепберн-парка? Неужели действительно так интересно поговорить со мной о Шекспире?
Если я соглашусь и кто-нибудь прознает об этом… Или, хуже того, никто и никогда не прознает, ибо эта прогулка станет для меня последней.
Однако слабые доводы разума, твердившего мне, что это безумие, уже заглушил знакомый азарт, замешанный на интересе к загадке под названием «мистер Форбиден», бунте против опостылевших мне правил и немножко — предвкушении при мысли, что нас ждёт почти что тайное свидание, которые в книжках всегда казались мне ужасно романтичными.
За последнюю причину мне было стыдно, ибо она являлась донельзя девичьей и глупой, — но уж какая есть.
— Я буду там, — молвила я, прежде чем сделать последний шаг.
Я сказала это, почти не размыкая губ.
Однако, судя по улыбке, с которой мой партнёр наконец подвёл меня к моему жениху, мистер Форбиден меня услышал.
— Возвращаю вашу суженую, милорд Томас, — проговорил он, с поклоном отпустив мою руку.
Тот сдержанно кивнул.
— Тебе понравилось, Бекки! — торжествующе воскликнула Бланш. — Я вижу, я знала!
— А ведь вечно говорит, что не хочет и не умеет вальсировать, — проговорил отец, глядя на меня с гордостью и умилением. — Это было прекрасно, Ребекка.
— Верно, — протянула матушка, смерив моего партнёра взглядом, в сравнении со всеми предыдущими заметно потеплевшим. Я подозревала, что не последнюю роль в этом внезапном повышении температуры сыграли мамины подруги, стоявшие поодаль и созерцавшие меня с некоторым удивлением: признанный гадкий утёнок внезапно продемонстрировал лебединые крылья.
Будем считать, ещё один повод потешить матушкину гордость немного скрасит то, что я собираюсь сделать завтра.
— А вы весьма разносторонне одарены, как я погляжу, мистер Форбиден, — бесстрастно проговорил лорд Чейнз, подступая к нам прежде, чем хозяин Хепберн-парка успел удалиться. — Ваше имя Гэбриэл, я правильно помню?
Тот кивнул в ответ — и пусть лицо «корсара» не изменилось, но в движении мне почудилась некая насторожённость.
— Я не сразу сообразил, когда нас представляли друг ДРУГУ, но… кажется, я уже слышал об одном Гэбриэле Форбидене. — Лорд Чейнз смотрел на него в упор. Прямым, тяжёлым взглядом. — Читал в газетах. С ним была связана одна тёмная история.
Я посмотрела на хозяина Хепберн-парка с изумлением — как и все вокруг, — но тот лишь рассмеялся.
— Полагаю, я знаю, о ком вы говорите, — ответил он небрежно. — Меня часто принимают за того человека, однако он не имеет со мной ничего общего.
— Тёзка и однофамилец, значит? — лорд Чейнз не улыбнулся в ответ. — Что ж, и правда. Вряд ли того Гэбриэла Форбидена заинтересовало бы подобное тихое местечко.
— Судя по тому, что о нём писали, точно нет. — Мистер Форбиден слегка поклонился, даже не взглянув на меня. — Разрешите?
Пока он удалялся прочь из зала, наше семейство дружно провожало его взглядами.
— Что за тёмная история, милорд? — осторожно промурлыкала матушка затем, заинтересованно посмотрев на будущего свата.
— О, ничего особо интересного на самом деле. Это было давно, лет семь назад, в Ландэне. Тот человек обвинялся в неприятных вещах… впрочем, суд его оправдал. Да и вряд ли он действительно может иметь какое-либо отношение к контрабандисту, купившему поместье в глуши. — Казалось, лорд
