Том рассмеялся вместе со мной:
— Именно.
— Наверное, никогда не забуду, как ты пытал его о причинах стремительного увольнения вашего прежнего управляющего.
К моему удивлению, друг нахмурился.
— Когда это было?
— Ты не помнишь? И у кого из нас двоих девичья память? — я фыркнула. — На последнем балу в честь Имболка. [18] Ты долго ходил кругами вокруг этой темы; я помогала, чем могла. До сих пор придерживаюсь мнения, что после десятилетий верной службы управляющие не начинают воровать просто так; а спешно увольнять их по иной причине, да ещё чтобы они сбегали из особняка под покровом ночи… Но твой отец уходил от ответа, как та форель у Шуберта,[19] на которую ещё не нашёлся свой хитрый рыбак.
Хотя лорд Чейнз скорее сам напоминает того рыбака, добавила я про себя, вспомнив выражение лица графа на вчерашнем балу, с которым он смотрел на меня… и тут же сердито осекла сама себя. Это мистер Форбиден может говорить об отце моего друга всё что угодно: я не должна ни поддаваться провокациям незнакомца, ни позволять ему смущать мои мысли.
Том не ответил. Замерев в растерянном молчании, явно пытаясь мучительно вспомнить то, что было вроде бы не так давно… Глядя в его застывшие, вперившиеся в одну точку, будто остекленевшие глаза, я почувствовала, что мне становится не по себе.
Провалы в памяти? В таком возрасте? Да нет, ерунда.
В конце концов, каждый из нас порой забывает какие-то вещи.
— Впрочем, быть может, в Ландэне лорд Чейнз станет разговорчивее, — небрежно высказалась я, желая перевести тему. — Хотя, право, это не самая важная тема для бесед.
— Даже если он не захочет мне помочь, я попробую сам разузнать что-нибудь о том Гэбриэле Форбидене. Понять, как он связан с нашим новым соседом, — рассеянно произнёс Том. Моргнул — и в его взгляд, к моему облегчению, вернулся живой блеск. — Не верю, что это простое совпадение.
Я постаралась ничем не выказать своей крайней заинтересованности. Лишь бросила:
— Было бы неплохо.
Это и в самом деле было бы неплохо. Я не представляла, как вызнать у хозяина Хепберн-парка ответы на вопросы, которые так меня терзали, — хотя искренне надеялась, что предстоящая прогулка подкинет мне информации к размышлению. Но если Том вдруг узнает нечто важное…
— Сделаю, что в моих силах. В конце концов, мистер Форбиден здорово меня заинтриговал, а его умение обращаться с револьвером и правда меня восхитило. Даже интересно, где и как можно научиться тому же… хотя бы ради того, чтобы когда-нибудь ты подарила мне такой же взгляд, какой вчера подарила ему в тот миг, когда он прострелил последний туз. — Том прижал мою ладонь к губам. Прикрыл глаза. — О, Ребекка. Если ты всё же согласишься стать моей…
В словах — тихих, угасших в судорожном вдохе, — прозвучал какой-то тоскливый трепет, и мне разом сделалось грустно.
Странно. Мы стоим так близко, и его губы касаются моей руки… и эта близость не вызывает во мне и тени того приятного волнения, что дарил вчерашний вальс. Но зачем я сравниваю эти вещи? Том прав во всём, что он сказал про мистера Форбидена. А если вспомнить о тех вещах, в которых я сама подозревала хозяина Хепберн-парка, мои мысли и чувства по отношению к нему покажутся сущим безумством.
Будем надеяться, наше сегодняшнее свидание станет первым и последним. И не по той причине, что я с него не вернусь. Даже если сегодня я ничего не узнаю, разумнее будет просто дождаться возвращения Тома, который наверняка привезёт мне любопытные известия. Я знала своего друга: если он хочет что-то разузнать, то приложит все усилия, чтобы этого добиться.
А потом мы с Томом всё-таки простились, и, проводив его, я отправилась переоблачаться в амазонку… по дороге не забыв заглянуть в ящичек со столовым серебром.
Когда Ветер прирысил к условленному перекрёстку, нас уже ждали.
— Мисс Лочестер. — Мистер Форбиден, верхом на своём вороном коне, нетерпеливо гарцующем, вежливо приподнял шляпу. Окинул меня взглядом. — Вы всё-таки здесь.
Судя по этому взгляду, увиденное ему понравилось, хотя амазонку я выбрала чёрную, простую и строгую: из практичной шерстяной ткани, с юбкой не слишком пышной и не слишком длинной, чтобы позволить мне спокойно спешиваться без посторонней помощи. Синяя газовая вуаль летела по ветру за моей шляпкой-цилиндром. Я с удовольствием обошлась бы без шляпки — и частенько обходилась, — но сегодня за моими сборами присматривала матушка, а она ни за что не отпустила бы меня, не приведя в вид, подобающий истинной леди.
Знала бы она, что иногда, когда никто не видит, я позволяю себе такую возмутительную вещь, как сидеть в седле на мужской манер, ибо так скакать галопом куда удобнее…
— Я же обещала.
