– Какие?
– Ялмак тебя, сопляка, жить оставил. И других оставлял, я сам видел. Сколько раз ждал: шею свернёт! А он – отпускал. Посмеётся, рукой махнёт да забудет. А назавтра ему точно шилом в гузно, и не угадаешь. На ровном месте, ни за что. Я вот сколько с ним хожу…
Светел и так уже понял, какая лавина мимо прошла. Но не то было главное, что жив увернулся. Он сам себя чувствовал дурой-девкой, чаявшей поцелуя. Тошно вспомнить, как захлёбывался тревожным восторгом: подвиг ратный, братство геройское! Дружину себе выбирал. Воевод сравнивал.
Он скривил губы:
– Ой, напугал.
Крыло безнадёжно посмотрел на него. Отвернулся.
– Ты, дикомыт, ещё глупей, чем я думал. Беги к мамке, о чём с тобой рассуждать.
– Сам чего ради с Ялмаком держишься? Не боишься?
Крыло пожал плечами. В расписном чехле тихо отозвались струны.
– Я-то загусельщик. Меня всякий воевода приветить рад.
– А другие с ним почему?
– Люди сильного вожака любят.
Сердце дрогнуло. В словах Крыла звучала страшная правда. «Атя говорил… в силу войти, чтобы послушали…» Светел надменно кивнул:
– Сильный, значит. Однажды посильнее найдёт.
– Вот как? Слышали вы, дикомыты, про андархский котёл?
Светел поперхнулся, успел вообразить Лишень-Раза то ли кровным братом, то ли клятым врагом Ветра.
– Что?..
– Котёл, говорю. Заберут иного мальца, а года через три свою же семью карать посылают.
«Это тут при чём?..»
– Ну… слышали…
– И малец охотой идёт. И карает. А ведь тоже семьян любил. Не задумывался ты почему?
Светел успел напрочь забыть, с чего пошёл разговор. Перед глазами встал Сквара, крадущийся в ночи через спускные пруды Твёржи. Блеск ножа… Вспышка разметала злое видение.
– Врут всё!
– Не врут. Каждый в рот глядит тому, кто сильней. Вот Ялмак…
Светел зарычал:
– Брат не станет!
– Какой брат?.. – опешил Крыло. – Чего не станет?
– У меня котляры брата свели. Старшего. Не станет он, говорю! А я витязем поднимусь! Я твоего Ялмака!..
И расправил плечи, разом ощутив в них сотни выгнутых лыж. Расколотые бревешки. Перекладину, тяжёлую пешню и даже мешок для кулачного битья, хранимый в дальнем амбаре. «А не забоюсь вот!»
Крыло смотрел чуть не с жалостью:
– Ты знаешь хоть, за что его так зовут?
– Кого?..
– Лишень-Раза.
– Не знаю и…
– За то, ребя?тище, что ему второй удар не потребен.
Повернулся, шагнул прочь. Светел тотчас вновь стал мальчишкой. Своевольником, отвергающим терпеливое увещание взрослых. Негодным отбоишем. Пришлось делать усилие, прижимать спесь.
– Погоди… Гусли-то поучишь на колено брать?
Крыло оглянулся через плечо:
– Поучить можно, ан времени жаль. Всё равно толку не будет.
– Это почему?..
Светел ждал нового поношения своей ершеватости, но услышал:
– У тебя, малец, руки-сковородники, ухо деревянное, голосом и вовсе телега. А туда же, на люди лезешь песни играть.
Светела обдало жаром.
– Я…
