Наряду с человеческой добродетелью Платон констатирует существование божественной добродетели, причем слияние с ней сулит душе человека исключительную награду: «Если же душа, по своей ли собственной воле или под сильным чужим влиянием, изменяется больше в сторону добродетели, то, слившись с божественной добродетелью, она становится особенно добродетельной и переносится на новое, лучшее и совершенно святое место»[258].
Почему же боги так высоко ценят арету и даруют приверженному ей человеку свою защиту и вознаграждение? Ответ на этот неизбежный вопрос Платон дает в «Законах», последнем своем произведении. Все, в том числе и добродетель, объявляется неотъемлемыми частями глобального божественного замысла: «Тот, кто заботится обо всем, устроил все, имея в виду спасение и добродетель целого, причем по возможности каждая часть испытывает или совершает то, что ей надлежит. Над каждой из этих частей, вплоть до наименьших, поставлен правитель, ведающий мельчайшими проявлениями всех состояний и действий, все это направлено к определенной конечной цели. Одной из таких частиц являешься и ты, пусть чрезвычайно малой, жалкий человек, и ты влечешься, постоянно имея перед глазами целое. Ты и не замечаешь, что все, что возникло, возникло ради всего в целом, с тем чтобы осуществилось присущее жизни целого блаженное бытие, и бытие это возникает не ради тебя, а, наоборот, ты ради него» [259]. Каждая из частей мироздания, в том числе и человек, в конечном итоге предназначены для победы добродетели в масштабе всей Вселенной: «Вот что: верховный правитель видел, что все наши дела одухотворены и что в них много добродетели, но много и порока; видел он также, что то, что раз возникло, то есть душа и тело, уже не погибает, хотя они и не вечны, как боги, существующие согласно закону (ведь если бы душа или тело погибли, то не было бы возникновения живых существ), и что все, что есть в душе доброго, от природы всегда полезно, а злое всегда вредно. Обратив внимание на все это, он придумал такое место для каждой из частей, чтобы во Вселенной как можно вернее, легче и лучше побеждала бы добродетель, а порок был бы побежден. Для этого он придумал, какое место должно занимать все возникающее»[260]. Подобный вселенский характер добродетели у Платона наглядно свидетельствует о том, что первоначально арета воспринималась не как индивидуальное человеческое качество, а как явление космического масштаба, как вселенский закон, который должен восторжествовать во всем мироздании, в том числе и с помощью человека.
Наряду с этим у Платона встречается ряд других древних представлений, уходящих корнями в индоевропейскую архаику. Выше, например, была показана роль жребия в Древней Руси, его связь с Перуном и ротой. Как на орудие воли божества смотрит на жребий и древнегреческий философ: «Что касается жрецов, то надо самому богу предоставить возможность выбрать тех, кто ему угоден, поручив это с помощью жребия божественной судьбе»[261]. В целом ряде стран вселенский закон представлялся в качестве нити или цепи, и отголосок этого образа встречается у Платона. Первый раз он встречается нам в виде мифа о людях как о куклах богов, подробно рассмотренном нами в первой главе.
Еще более интересно повествование Эра о судьбе человеческих душ в загробном мире перед их новым рождением на земле: «Всем, кто провел на лугу семь дней, на восьмой день надо было встать и отправиться в путь, чтобы за четыре для прийти в такое место, откуда виден луч света, протянувшийся сверху через все небо и землю, словно столп, очень похожий на радугу, только ярче и чище. Они дошли до него, совершив однодневный переход, и там увидели, внутри этого столпа света, свешивающиеся с неба концы связей, ведь этот свет – узел неба; как брус на кораблях, так он скрепляет небесный свод. На концах этих связей висит веретено Ананки, придающее всему вращательное движение. У веретена ось и крючок – из адаманта, а вал – из адаманта в соединении с другими породами. Устройство вала следующее: внешний вид у него такой же, как у здешних, но, по описанию Эра, надо представлять его так, что в большой вал вставлен пригнанный к нему такой же вал, только поменьше, как вставляются друг в друга сосуды. Таким же образом и третий вал, и четвертый, и еще четыре. Всех валов восемь, они вложены один в другой, их края сверху имеют вид кругов на общей оси… Вращается же это веретено на коленях Ананки.
Сверху на каждом из кругов веретена восседает по Сирене; вращаясь вместе с ними, каждая из них издает только один звук, всегда той же высоты. Из всех звуков – а их восемь – получается стройное созвучие. Около Сирен на равном от них расстоянии сидят, каждая на своем престоле, другие три существа – это Мойры, дочери Ананки: Лахесис, Клото и Атропос; они – во всем белом, с венками на головах. В лад с голосами Сирен Лахесис воспевает прошлое, Клото – настоящее, Атропос – будущее. Время от времени Клото касается своей правой рукой радужного обода веретена, помогая его вращению, тогда как Атропос своей левой рукой делает то же самое с внутренними кругами, а Лахесис поочередно касается рукой того и другого»[262]. Пронизывающий все мироздание столп света у Платона весьма напоминает свешивающуюся с неба до земли цепь вселенского закона. В отличие от нее столп света проходит в направлении мировой оси через всю землю и небо (рис. 1), однако в данном случае следует иметь в виду, что это знание-видение дано было Эру в загробном мире, поэтому оно может быть полнее обычного человеческого знания, видящего лишь часть истинной картины. Что касается веретена Ананки (Необходимости), то оно является мировой осью, а укрепленный на нем восьмичастный вал – собственно всей Вселенной (Земля и семь планет, а также сфера неподвижных звезд). Голоса восьми сидящих на этих сферах Сирен в своей совокупности образуют октаву, т. е. музыкальную гармонию. Что касается конкретных соотношений валов-планет между собой, то они, как констатируют специалисты, явно восходят к пифагорейской традиции, как и представление о гармонии небесных сфер, олицетворенных здесь Сиренами. Три Мойры (букв. «часть», «доля») являются богинями судьбы и вместе с тем представляют три различных периода времени. Таким образом, здесь перед нами единая пространственно-музыкально- временная картина космоса, приуроченная к световому столбу. Собравшимся у него душам прорицатель бросает жребий, в соответствии с которым они выбирают свою следующую судьбу в земной жизни. Вслед за тем души проходят через престол Ананки (поскольку на ее коленях вращается космическое
