военно-политическом и военно-промышленном блоках советской системы.
Руководитель военной контрразведки поневоле оказывался в системе информационного влияния на кремлевских небожителей, на продуваемом ветрами интриг, беспокойном перекрестке открытых и скрытых противоречий интересов: партийно-властных, экономических, научно-конкурентных, лоббистских, кумовских и земляческих, традиционно военно-клановых, наконец (и это главное), реально существующих интересов крупнейших мировых держав, противников СССР, их спецслужб по подрыву устоев советского государства. Противостояли военной контрразведке СССР не урки с финкой в кармане и даже не воры в законе, а такие монстры, как ЦРУ США, западногерманская БНД, британская СИС, китайское МГБ и Разведуправление Народно- Освободительной армии Китая и десятки более мелких, но «кусачих» европейских, азиатских, африканских разведок с солиднейшим совокупным разнокалиберным арсеналом подрыва боеспособности армий и флотов государств-противников — опытные, маневренные, имеющие свой почерк работы и впечатляющие показатели эффективности и результативности разведки мирового и среднего масштаба.
Начальник военной контрразведки был еще и одним из самых информированных людей в стране и в мире, затмевавшим по знанию обстановки и влиянию некоторых заместителей председателя Комитета госбезопасности; генералом госбезопасности, контролирующим всю, как сейчас модно говорить, СИЛОВУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ ГОСУДАРСТВА — Министерство обороны, Министерство внутренних дел с подчиненными ему внутренними войсками, половину Комитета государственной безопасности — пограничные войска, войска правительственной связи, войска радиотехнической разведки, войска охраны специальных объектов и войска спецназначения.
Одних только разведывательных структур под контролем руководителя военной контрразведки было четыре:
• разведывательные органы самой военной контрразведки;
• Главное разведывательное управление Генерального штаба;
• разведывательное управление пограничных войск;
• части радиотехнической разведки КГБ СССР.
В течение четырнадцати лет (с 1974 по 1987 год) военную контрразведку страны возглавлял генерал-полковник Николай Алексеевич Душин.
Согласно официальной биографии, опубликованной в сборнике «Военная контрразведка. История, события, люди», он родился в 1921 году в Саратовской области в крестьянской семье. После окончания педагогического училища работал завучем средней школы и инспектором отдела народного образования. Окончив Сталинградское военно-политическое училище, служил политруком роты, комиссаром полковой школы, командиром роты в стрелковых частях Дальневосточного фронта. С июня 1943 года — в органах военной контрразведки СМЕРШ на оперативных и следственных должностях в Приморском военном округе и Северной Корее. В 1955 году, успешно завершив обучение в Высшей школе КГБ при Совете Министров СССР, продолжил службу в центральном аппарате Комитета госбезопасности. С 1960 по 1964 год возглавлял отдел управления особых отделов по Группе советских войск в Германии. С 1964 года — вновь в центральном аппарате военной контрразведки в должности заместителя начальника и начальника 1-го отдела 3-го Главного управления — ключевого подразделения, в чьем ведении находилась контрразведывательная защита объектов первоочередных устремлений иностранных разведок — главных управлений Министерства обороны и Генерального штаба. С 1970 года — заведующий сектором органов государственной безопасности Отдела административных органов ЦК КПСС. В 1974 году Н.А. Душин достиг пика карьеры военного контрразведчика — назначен на должность начальника 3-го управления КГБ при СМ СССР.
В послужном списке Н.А. Душина есть два интересных фрагмента, не всегда встречающихся у высших руководителей спецорганов.
Первый — это следственная работа, а на ней Николай Алексеевич пробыл более полутора лет, причем назначен следователем контрразведки СМЕРШ в очень молодом даже для военного времени возрасте — в 23 года. Опыт следственной работы неоценим для оперативного сотрудника контрразведки и тем более для руководителя. Ведь один из наиболее сложных этапов оперативной разработки подозреваемого в преступлении лица — этап завершающий: реализация оперативных материалов, принятие решения о пресечении противоправной деятельности путем возбуждения уголовного дела либо отказ в возбуждении уголовного дела, тщательный и скрупулезный анализ обвинительной и оправдательной версий деятельности объекта изучения контрразведки, разбор по крупинкам доказательств преступной деятельности. Любая натяжка в оперативных материалах либо фальсификация доказательств по уголовному делу в подавляющем большинстве случаев жестоко каралась партийными органами и прокуратурой даже в те непростые времена, что бы сейчас ни говорили и ни писали о «массовых нарушениях социалистической законности» излишне и выборочно пристрастные к сенсациям отдельные историки отечественных спецслужб. Проанализировать, оценить оперативное дело с позиций следователя дано немногим, и руководитель, способный беспристрастно оценить агентурный материал с учетом опыта следственной работы и действующих норм уголовного права, по умолчанию становился своего рода уникумом.
Второй эпизод биографии — работа в Центральном Комитете партии, причем не рядовым инструктором, а на должности заведующего сектором, курирующего всю организационно-кадровую деятельность Комитета государственной безопасности. Случайно в аппарат ЦК люди не попадали, а из контрразведки, да еще и сразу на руководящую должность завсектором, тем более. Понятно, что такой нехарактерный для кадрового военного контрразведчика взлет по партийной линии мог состояться только по воле уже тогда всесильного председателя КГБ Ю.В. Андропова и не менее влиятельного партийного функционера-тяжеловеса, бессменного с конца 1950-х годов руководителя отдела административных органов ЦК КПСС, весьма близкого к Л.И. Брежневу генерал-полковника Николая Ивановича Савинкина.
