кроме этого, — она бесцеремонно указала пальцем на Малфоя. — В нем сущность дракона родилась первой, просто не сразу пробудившись. Но остальные… В Даймоне одно время тоже была каста отверженных, таких же зверолюдей, искавших силы в хищных животных формах.
— А, так ты имеешь в виду их аниморфизм? — догадался Гарри.
— Неважно, как это называется, — отрезала Рен, — но то, что они сделали — позор и унижение. Вон та, — она мотнула головой в сторону Валькери, — вообще одно сплошное глумление над именем человека, в ней чего только не намешано…
— А как же, скажем, оборотни? — спросил Поттер, вспомнив о Люпине.
— Ликантропия — это болезнь, подчас неизлечимая. Оборотни не заслуживают презрения из-за своей второй сущности, она для них проклятье; садэ — совсем другое дело. Люди должны властвовать над зверьми, а не уподобляться им; человеку подвластны силы, куда более могучие, чем клыки и когти. Те, кто делает выбор в пользу примитивных возможностей безмозглых тварей, по своей воле скатываются ниже, чем самый никчемный человек. Не звери, не люди, поэтому и имя им одно — садэ, «подобные». А разговаривать с ними о чести — все равно, что со слепым о цветах радуги.
— Гарри, о чем она? — шепотом поинтересовалась Грейнджер. — Про Даймон ты мне рассказывал, но все остальное… Зверолюди, подобные… И как-то твоя новая знакомая странно говорит — артикуляция ее губ и слова совершенно не совпадают…
— Она не знает английский, я наложил на нее заклинание перевода, — так же тихо ответил Поттер. — Что же до всего остального — извини, Гермиона, но тут не место и не время для подробных рассказов…
А четверка лонохарцев смерила Рен недобрыми взглядами. Напряжение, и без того витавшее в воздухе, заметно усилилось: сказанное беловолосой незнакомкой вполне тянуло на реальное оскорбление.
— Поттер, уйми свою хамку, раз ты ее, хе-хе, «господин», — с насмешкой бросил Малфой. — Потому что, если ты этого не сделаешь…
— Гарри, ты ставишь меня перед дилеммой, — шагнула вперед Пэнтекуин, жестом заставляя Драко замолчать. — С одной стороны — ты нарушил кучу законов Лоно Хара и Ордена Хаоса. А с другой… Назови хоть одну причину, по которой мы должны отпустить тебя? Кроме той, что когда-то вместе сражались?
— Вот как? Тогда у меня встречное предложение — назови хоть одну причину, почему я должен подчиняться в_а_ш_и_м законам, — Поттер сделал такой упор на слово «вашим», что будь оно камнем, то, наверняка, покрылось бы трещинами. — Почему они должны меня беспокоить? С какой стати я, находясь в своем собственном мире, обязан блюсти правила совершенно другого, а?
— Пойми, эти законы — благо прежде всего для вас, — терпеливо начала объяснять Валькери. — Ведь вы, волшебники, тоже скрываете свое существование от не-волшебного мира…
— Это демагогия, как ты сама прекрасно понимаешь, — не дал ей договорить Гарри. — Маги скрывают свое существование от магглов главным образом потому, что нас на несколько порядков меньше. Узнай они о нашем существовании, искушение попробовать нас подчинить или хотя бы контролировать оказалось бы для них слишком велико. Несмотря на всю магию, у волшебников был бы громадный шанс стать очень ценными, холимыми и лелеемыми, но рабами. Ради блага человечества, разумеется. А если бы мы не подчинились, дело бы наверняка кончилось новой, невиданной доселе охотой на ведьм.
Но между вами и нами ситуация совершенно другая, — продолжил развивать свою мысль Поттер. — Лоно Хара намного старше волшебного мира людей, ваша магия, которую вы называете Высшей, стоит на иной, более высокой ступени, наконец, вы физически находитесь в другом пространстве. Даже если завтра все маги, вплоть до последнего сквиба, узнают о вашем существовании, вам не грозит абсолютно ничего. Никто не попытается поставить вас на службу своим интересам, никто не решит пересчитать вас и снабдить номерками, и не попытается изучать, как подопытных кроликов. И уж совершенно точно никто не станет вмешиваться в ваши дела. Но, тем не менее, вы скрываете свое существование от волшебников. Объяснение этому может быть только одно — вы нас используете, причем всех — и магов, и магглов.
— Гарри, что за бред?! Где ты этого набрался? — от удивления у Пэнтекуин расширились глаза. — С чего ты взял, что мы вас используем? И откуда вдруг такая неприязнь к нам?
— Оттуда. Заново вспоминая и осмысливая то, что твой папочка, не к ночи будь помянут, стер из моей памяти и памяти остальных участников тех событий, я пришел к выводу, что на деле все не так радужно, как вы, лонохарцы, нам расписывали. А как красиво звучало! Четыре Стихии, священная война с Уничтожителями, необходимость сражаться рука об руку во имя спасения мира… Жаль, вы не уточняли, какого именно мира. Не спорю, доля правды в ваших словах была, но именно так и легче всего спрятать ложь — прикрыть ее слоем правды.
— Не знаю, к чему ты клонишь, но империя Лоно Хара всегда незримо опекала мир магов-людей…
— Да что ты говоришь… Хороша опека! А как же Вольдеморт, которому вы дали «зелёный свет», даже не попытавшись его образумить? Ведь вы не могли не видеть, какие чудовищные поступки он совершает! Остановить его было вашей обязанностью — как-никак он принадлежит вашему миру! «Пускай мальчик пошалит… — наверное, решили вы. — Ну, погибнут людишки, кто их там считает?» На деле, вы ничем и никогда по-настоящему нам не помогали. Подачки вроде помощи при постройке Хогвартса — не в счет. Однако многие лонохарцы спокойно живут здесь и весьма процветают — и ты сама, кстати, не исключение.
По мере разговора Гарри сам не заметил, как начал заводиться.
