— Не сегодня. ? Я указала рукой в сторону кустов в ста метрах от нас, где сельская детвора ловила рыбу.
Мария изящно вытянулась на берегу и томно вздохнула.
— Знаешь, Ян, я даже представить себе не могу, как подлезть к этому мужику. Другие, на его месте, с рассвета бы ждали мою светлость у забора и слюни пускали.
— А много ты мужиков соблазнила? Так, одни прыщавые подростки с фонтанирующим тестостероном.
Машка обиделась.
— Пусть так. Надо же было опыта набираться.
— Опыта? Для чего?
Подруга резко села.
— А для того, чтобы однажды закадрить вот такого сельского самца. С кем он тут трахается? Одни доярки вокруг.
— А что плохого в доярках?
Подруга пожала плечами.
— Не думаю, что местные колхозницы умеют доставлять мужчинам изысканные удовольствия.
Меня всегда возмущала Машкина привычка делить людей на высших и низших. Она словно забыла, что её родная бабушка родилась в этом селе, и отец, кстати, тоже. И только благодаря тому, что ему удалось жениться на дочери известного ювелира, он стал тем, кем стал.
— Спешу тебя огорчить, дорогая. В селе люди тоже знают грамоту. Думаю, твои любимые «Пятьдесят оттенков» и тут зачитаны до дыр. Так что с изысканными удовольствиями ты явно погорячилась.
Этого оказалось достаточным, чтобы Мария Андреевна обиделась. Целый час мы провели в блаженном молчании. Искупавшись, и немного обсохнув, я решила, что пора возвращаться, дабы спасти себя и драгоценную подругу от солнечных ожогов. В лесу к принцессе вернулся дар красноречия.
— Ян, а как ты думаешь, кем работает Матвей?
Судя по его машине и часам, я решила, что мужчина просто владеет несколькими такими сёлами. Хотя, возможно, фермеры или трактористы нынче зарабатывали, как директора банков… Я не знала.
— Лучше подумай, что у него могут быть жена, дети. Зачем тебе этот геморрой?
Машка хихикнула.
— А причём тут жена? Я же не под венец с ним собираюсь. Так, посмотрю, стоит ли переключаться на взросленьких, или продолжать с имеющимся контингентом.
— А зачем тебе вообще нужны эти эротические приключения?
— Не понимаешь?
Я покачала головой. И тут подруга меня поразила своей логикой.
— Ян! Я не такая наивная. Всё прекрасно знаю. Папуля никогда не разрешит мне выйти замуж по любви. Он найдёт мне хорошую партию, и его совершенно не будет волновать, как выглядит мой жених, и сколько ему лет. Тут главное ? благополучие семьи, а не глупые романтические мечты девочки. Так что хочу взять от жизни всё, что можно, пока на моём пальчике не заблестело неприлично дорогое колечко.
Мы почти перешагнули через сваленное дерево, когда в кустах что-то зашевелилось, подпрыгнуло и кинулось в мою сторону. Я так испугалась, что рванула со всех ног, зацепилась сланцем за корягу и кубарем полетела в неглубокий овражек. Чёрт! Да что же со мной не так? Я попыталась пошевелиться и завыла. Правая щиколотка распухла, а стопа торчала под каким-то нереальным углом. Отёк увеличивался на глазах. О том, чтобы выбраться самостоятельно, не могло быть и речи.
Машка визжала на краю оврага, схватившись за голову.
— Не ори. Беги домой, приведи кого-нибудь из ребят. Я сама не поднимусь.
— Ой-ой-ой! ? подруга билась в истерике. ? Как же так? Я же не могу оставить тут тебя одну, в глухом лесу, беспомощную. А вдруг волки?
Усмехнувшись, представив, как Мария спасает меня от волков, я присела, стараясь не шевелить ногой.
— Иди и быстро. Рыдать потом будем.
Причитая и завывая, Марья Андреевна всё же скрылась в подлеске.
Я опустила глаза. Картина не радовала. Щиколотка распухла так, что, казалось, ещё немного, и кожа лопнет. К тому же она приобрела зловещий фиолетово-красный цвет. Стараясь не думать о гангрене (а о чём бы ещё подумали вы?), я отвернулась и тихонечко запела. Во-первых, это отвлекало от боли, а, во-вторых, прогоняло страх одиночества.
— До чего же мы несчастные царевны,
Нам законом запрещается любить,
В царских семьях уж такой порядок древний —
По расчету надо замуж выходить…
