любящего отца – только тень, которая пряталась от Кейт по углам, да монстр, следующий за Харкером по пятам.
– Я хочу домой! – просила она всякий раз, когда просыпалась.
– Домой! – умоляла она, когда мама целовала ее на ночь.
– Домой!
Алиса похудела – и она часто плакала.
Город пожирал ее, кусок за куском. И однажды ночью мать сказала: «Хорошо».
– Я поговорю с твоим отцом, – пообещала она. – Мы что-нибудь придумаем.
В ту ночь, когда произошла авария, Кейт спала в своей комнатке с фиолетовыми тенями.
– Вставай, Кейт, – разбудила ее мать.
На щеке Алисы алело пятно – отпечаток с буквой «Х» посередине, след от кольца Келлума Харкера, там, где он ее ударил.
Плутание по огромному пентхаусу. Разбитое стекло. Перевернутое кресло. Дверь кабинета отца – разумеется, запертая.
Кейт с трудом стряхнула с себя остатки сна. Ее ноги заплетались.
– Куда мы идем? – спросила она в лифте.
Она повторила тот же вопрос в гараже.
– Мама, куда мы едем? – хныкала Кейт, когда мотор машины заработал.
– Домой, Кейт, – ответила Алиса.
Но они туда не добрались.
Кейт села. Слезы щипали ей глаза и текли по ее лицу. Она вытерла их тыльной стороной ладони.
«Я хочу домой».
То были ее слова. Всегда. Она повторяла их сотни раз. Когда они исказились, перепутались, изменились?
Мольба в ночи, отпечаток кольца отца на щеке матери…
Что еще она позабыла?
Картина аварии всплыла в памяти. Недостающие фрагменты встали на место. Ослепительная вспышка фар, как будто они выехали на встречную полосу – но они не выезжали! Вильнула другая машина! А затем – короткий вскрик матери и поворот руля – Алиса пыталась уйти от столкновения. Но было поздно. Чудовищный удар, скрежет металла, звон бьющегося стекла и новая вспышка, когда Кейт врезалась головой в окно.
Мать, упавшая на руль. Пробитые легкие пытались втянуть воздух – раз, другой. Мир внезапно охватило безмолвие, лишь что-то шумело в ушах, а глаза заливало кровью.
Снаружи – за разбитым лобовым стеклом стоял любимчик ее отца. Он таращился на Кейт своими красными глазенками и ехидно ухмылялся.
Кейт вскочила с кровати. Ее вырвало на старый деревянный пол. Как она могла забыть самое важное?
Но теперь она вспомнила.
Все – до единой детали.
И это не были воспоминания Кейт из параллельной реальности. Она сумела восстановить собственное прошлое.
Так или иначе, но она доберется до сердца Слоана.
Дрожа, Кейт выпрямилась, сосредоточилась и обогнула кровать. Она откинула ковер и водила пальцами по деревянному полу, пока не нащупала край незакрепленной доски и не сдвинула ее. Обнаружив под половицей металлический ящик, Кейт вытащила его и положила на кровать. Потом набрала комбинацию нужных цифр, и сейф открылся. Внутри оказалась пачка денег, документы и пистолет. Мать не хотела его брать, но Харкер настаивал, и тогда она спрятала оружие в сейф, вместе с другими вещами.
Кейт сунула деньги в карман, проверила обойму – пистолет был заряжен пулями с серебряными наконечниками – сунула ствол за пояс и вернулась к бумагам. Она покопалась в пачке и замерла, когда увидела лицо матери – Алиса Харкер смотрела на нее с официальной фотографии.
Затолкав материнские документы в сейф, Кейт забрала свои бумаги и встала.
Из шкафа Кейт извлекла свитер: к ее изумлению, он оказался ей почти впору. Еще одно напоминание о том, как много времени прошло. Она кинула свитер на комод и сорвала с себя пиджак и рубашку. Кривясь от боли (движения беспокоили ее свежие швы), Кейт надела чистую одежду. Серебряный медальон согрелся от тепла тела. Кейт закрыла глаза и понюхала шерстяной рукав – от него пахло лавандой.
Мать всегда клала пакетики с лавандой в шкаф, чтобы одежду не портила моль.
Кейт нашла футболку для Августа и перебросила ее через плечо.
В ванной царила гробовая тишина, поэтому Кейт повесила футболку на ручку двери и вышла из дома. Она пересекла запущенный сад и направилась к гаражу.
Солнце уже садилось, но вдруг в его лучах что-то сверкнуло – как раз за деревьями, со стороны Пустоши.
Кейт прищурилась.
