Ильза печально покачала головой, мол, «иначе и не бывает».
Она слегка разомкнула губы, однако с них не сорвалось ни единого звука. Но ярко-голубые глаза Ильзы были красноречивее любых слов.
«Все в этом мире меняется, братик».
Ильза повернулась к окну, за которым был И-Сити и Линия, разделяющая город пополам. Ее пальцы водили по тонким трещинкам на стекле, и те начинали мерцать под ее прикосновениями. Ильза как будто извлекала из темноты сияющие точки. Август обнял сестру за плечи и стал смотреть, как она заполняет небо звездами.
Элегия
Кейт ехала на запад.
Через красную, желтую и зеленую зоны, через Пустошь и города, лежащие за ней.
Машина достигла границы в сумерках. Кейт отдала документы пограничнику и подождала, пока он таращился то в паспорт, то на нее. Кейт заранее ко всему подготовилась: еще накануне она аккуратно содрала фотографию улыбающейся девочки с глянцевой страницы и наклеила на освободившееся место свой школьный снимок – его сделали то ли в Вайлд-Приоре, то ли в святой Агнессе, она уже не помнила. В паспорте почти все совпадало, только теперь звали ее Катериной Торрел. Это была девичья фамилия ее матери.
Кейт держала руки на руле, борясь с желанием барабанить пальцами, а пограничник возился с ее паспортом.
На пропускном пункте было еще три человека: один внизу и два на вышках, где виднелись пулеметы.
Отцовский пистолет был приклеен пластырем под водительским сиденьем. Кейт надеялась, что он ей не понадобится.
– Цель поездки? – спросил пограничник.
– Учеба, – ответила Кейт, пытаясь вспомнить название ближайшей школы-интерната, но пограничник не стал ничего уточнять.
– Вы в курсе, что эти документы не дают вам права уезжать и возвращаться, когда вам угодно?
Кейт кивнула.
– Угу. Но я и не собираюсь обратно.
Пограничник направился к низкому зданию, а Кейт запрокинула голову и прищурилась. Хоть бы ее пропустили! Глаза жгло от невыплаканных слез, длинные тени плясали в лучах закатного солнца. По радио передавали новости, и ведущие, мужчина и женщина, вещали о растущем напряжении между Харкером и Флинном. О беспорядках на протяжении всей Линии. О том, что Келлума не удается найти – а ведь только он мог бы прокомментировать происходящее.
Кейт вырубила радио.
– Счастливого пути, мисс Торрел! – произнес вернувшийся пограничник и вручил Кейт паспорт. – И осторожнее за рулем.
– Обязательно. Спасибо.
Ворота открылись, и Кейт рванула вперед, прочь из Истины – в неведомое. До перекрестка было еще десять миль буферной зоны. Значит, у нее есть время подумать над дальнейшим маршрутом.
Кейт опять включила радио. «Новости Истины» ловились плохо, а через пару секунд канал вообще затерялся в помехах, и тогда Кейт настроила какую- то незнакомую станцию. Передавали сообщения о Северном городе, о Харкерах, Флиннах и монстрах. Кейт вела машину, прислушиваясь краем уха, пока сознание не зацепилось о фразу: «…жители потрясены жестокими убийствами, а полиция впала в замешательство…»
Кейт прибавила громкость.
– Да, Джеймс, верно, из Процветания приходят тревожные вести. Силы правопорядка до сих пор расследуют череду чудовищных убийств в столице. Сперва считалось, что это дело рук некой банды…
Кейт доехала до перекрестка и затормозила.
Налево – Умеренность, направо – Фортуна, прямо по курсу – Процветание.
– Полиция отказывается сообщать какие-либо подробности, а свидетели говорят, что убийства были ритуальными, почти оккультными. Они произошли сразу после нападений, совершенных еще на прошлой неделе, когда жертвами стали трое граждан города. Уровень преступности возрастает уже в течение нескольких лет, но недавние события стали пугающей новой главой для Процветания.
– Ужасные времена, Бет.
– Воистину.
– Воистину, – повторила Кейт и нажала на газ.
Август провел пальцем по одинокой черной отметине у себя на запястье.
Новый день.
Новый отсчет.
Август встал и оделся. Колтоновский пиджак был ему уже не нужен.
Он посмотрел на себя в зеркале. Темная форма облегала худощавое тело, на груди – как раз напротив сердца – красовалась вышитая надпись «ФТФ».
