– Ты не против? – наклонившись, спросила я дочь, но она, даже не оглядываясь, уже устремилась вперед – туда, где ее будут всячески обхаживать.
Я взяла стакан теплого апельсинового сока, отказавшись от предложенного мне испанского вина «Кава», и попыталась слиться с толпой. Выставка была менее шикарной, чем в прошлый раз: даже в мире искусства, похоже, бывают рецессии. Я увидела несколько знакомых лиц, получила несколько воздушных поцелуев и поздоровалась с несколькими людьми, которых я не видела с тех пор, как мы с Сидом стали жить раздельно. При этом я старалась не встречаться ни с кем взглядом надолго, чтобы не мог завязаться обстоятельный разговор. Я просто хотела увидеть новые произведения Сида, забрать Полли и уехать отсюда, но вокруг его небольших картин в этом помещении толпилось столько людей, что было трудно разглядеть издалека, что же на них изображено.
Дожидаясь своей очереди, я услышала реплику одного коллекционера:
– Смит, похоже, отошел от своего прежнего стиля, не так ли? Я весьма шокирован.
– Возможно. И не в том направлении, на которое вы, видимо, надеялись.
– Одомашнился, я бы сказал, – прошептал кто-то еще. – И в самом деле слегка разочаровывает. Он уже не так крут, как раньше. Размяк. – Они засмеялись. – Да, размяк.
Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Его произведения, возможно, и стали другими, но не оставалось никаких сомнений в том, что он – блестящий мастер живописи, какими бы ни были эти его картины.
– Кому вообще интересна его семья? – усмехнулись собеседники. – Это не очень-то оригинальная тема.
Я отвернулась, не желая вмешиваться в этот разговор. Всегда ненавидела подобные сплетни в алчном мире коллекционеров.
Поискав взглядом Сида, я нигде его не нашла. А вот Джоли сразу бросалась в глаза: она была похожа на русалку в своем коротком, едва прикрывающем зад платье, с яркими блестками, с крохотными ракушками в волосах, заплетенных в косы. Благодаря невероятно высоким – прямо как у проституток – серебряным каблукам, она оказалась выше ростом, чем большинство присутствующих мужчин. Было сразу заметно, что она уже изрядно подвыпила: ее глаза с густо накрашенными ресницами казались остекленевшими, и она слегка пошатывалась на своих пятидюймовых каблуках- шпильках.
Тем не менее, увидев меня, она приветливо помахала мне рукой, и я помахала ей в ответ, но когда я отвернулась, то заметила краем глаза, как она шепчет что-то на ухо своему собеседнику, в котором я узнала диск-жокея с радиостанции – парня в кожаной куртке и с длинным чубом. Друг Моссов, Осборнов, Гелдофов и прочих знаменитостей этого мира. Они вдвоем переглянулись и захихикали.
Мне очень захотелось, чтобы Эмили была здесь. Допив апельсиновый сок и задумавшись, не угоститься ли все-таки вином, я в конце концов протиснулась к одной из картин.
На ней был изображен пляж. Мне показалось, что я узнала его: вроде бы это был пляж в городе Сеннен, куда мы с Сидом ходили купаться и заниматься серфингом, когда жили в Корнуолле.
А затем мое сердце едва не выскочило из груди, потому что, несмотря на темные цвета и расплывчатый силуэт, легко было понять, что на картине изображена я.
Сид никогда не рисовал меня с тех пор, как создал мой портрет вскоре после нашей свадьбы. Я смотрела и смотрела на эту картину, пока внезапно не услышала возле своего уха тихий голос Джоли.
– Думаю, ты сейчас очень гордишься, не так ли? – сказала она. – Вся выставка посвящена его близким.
Я не смогла различить, был в ее тоне сарказм или нет.
– Я прямо сгораю от нетерпения, так хочется рассмотреть все картины, – сказала я. – Ты, наверное, их все уже видела, да?
Она проигнорировала мою попытку ее задобрить.
– Знаешь, он иногда исчезает… – Она отступила на шаг, а затем наклонилась ко мне и прошептала: – Но в конце концов всегда возвращается ко мне.
– Ну да, – уныло произнесла я. – Желаю тебе в этом удачи.
– Что ты имеешь в виду? – Я почувствовала, что она вся напряглась. – Ты хочешь сказать, что я лгу?
– Нет, – тихо сказала я. – Совсем не это имела в виду.
Люди уже начинали обращать на нас внимание, и мне стало не по себе. Именно из-за этого я не хотела приходить. И тут вдруг я почувствовала в поведении Джоли что-то новое, какую-то новую динамику, которая, возможно, появилась потому, что я совершила эту глупость: снова переспала с Сидом. Хотя нет, Джоли ведь не знала, что я с ним переспала.
– Почему бы тебе попросту не отпустить его, а? – не унималась она. – Это так умиляет – то, как ты за него цепляешься… Он скоро нарисует меня. Я знаю, что нарисует. Он уже начал.
– Я уверена, что начал. Пожалуйста, Джоли… – Я пошла было прочь, но она схватила меня за руку.
А затем я увидела Сида в хорошо сидящем на нем сером костюме. Его темная шевелюра была лишь слегка укрощена, и это напомнило мне о волосах
