– Это двойной блеф, – пытаюсь я сказать, но при этом не уверена, что мои слова понятны кому-либо, кроме меня.
Они звучат как-то странно – как будто их произносят ртом, набитым опилками. Я так устала, что даже сама не знаю, как долго еще смогу выдержать физически, а лица людей начинают странно деформироваться, когда я на них смотрю.
– Ваши имя и фамилия? – спрашивает меня женщина-полицейский. А затем возникает ощущение, что я очень быстро двигаюсь вглубь какого-то туннеля.
Мэл делает шаг вперед и подхватывает меня еще до того, как я падаю. Рукав его костюма задевает меня по лицу.
– Она себя плохо чувствует, – быстро говорит он. – Я о ней позабочусь. Пожалуйста, не переживайте.
Женщина-полицейский настороженно смотрит на нас. Мне вспоминается то, что я услышала по телевизору в гостиной Линды. А также угрозы преследования меня со стороны правоохранительных органов. Если я скажу полицейским, кто я такая, меня арестуют? Если меня арестуют, я уже не сумею вернуть себе Полли.
На такой риск я пойти не могу.
Вперед выступает полицейский-мужчина.
– Если вы не возражаете, сэр, мы осмотрим все внутри, очень быстро, – говорит он.
– Да, конечно. – Мэл отступает в сторону, позволяя полицейскому пройти. – Будьте моим гостем.
Мэл усаживает меня на ступеньку крыльца. Я опускаю голову к коленям, тяжело дыша. Чувствую себя теперь не просто плохо, а очень плохо: я не могу мыслить здраво и уже не в состоянии понять, откуда мне угрожает опасность. Мэл стоит возле меня. Краем глаза я вижу его большую ладонь, песочного цвета волоски на ее тыльной стороне, маленькую царапинку возле его безымянного пальца. Я слышу, как он зевает.
Полицейские возвращаются. Они, конечно же, ничего не нашли.
– Вы хотите подать жалобу? – спрашивает женщина-полицейский Мэла, показывая на разбитое окно.
Мэл поднимает с пола мое пальто и стряхивает с него стекло. Его мелкие кусочки, поблескивая, падают на дорожку.
– Нет, – говорит Мэл. – Все в порядке. Да, все в порядке.
Я пытаюсь что-то сказать.
Глядя на настороженное лицо этой женщины, я вижу тот фильтр, через который она смотрит на меня. Я для нее – еще один из тех странных индивидов, с которыми ей совсем не хочется возиться.
Я замолкаю.
– С вами все хорошо? – спрашивает меня женщина-полицейский.
Я киваю.
– Ну, если вы в этом уверены…
Я снова киваю:
– Да, уверена. Спасибо.
Мэл помогает мне встать и затем осторожно ведет к своей входной двери.
– Мне жаль, что так получилось, – говорю я, потому что мне и в самом деле жаль. Я о многом сожалею.
Полицейские уходят.
Мне жаль, что Полли сейчас не здесь; мне жаль, что я не могу пойти вместе с полицейскими, не могу усесться на заднем сиденье их автомобиля, заснуть и, проснувшись, узнать, что все вернулось в нормальное русло; мне жаль, что я не могу обратиться к ним за помощью. Жаль, что мне необходимо продолжать что-то предпринимать, пока я не найду Полли.
Я иду впереди Мэла в невзрачный коридор, обклеенный обоями, на которых изображены магнолии. Мой телефон издает звуковой сигнал. Я думаю, что это, наверное, Сид. Но это не он.
Пришло короткое анонимное сообщение: «Прекрати это».
Я выключаю телефон. Я не собираюсь ничего прекращать.
Мэл берет свой пакет из магазина беспошлинной торговли и закрывает за нами дверь. Он поворачивается, прислоняется к двери и смотрит на меня.
– Лори, – говорит он, и меня опять охватывает страх, когда я вижу гнев на его лице. – Что, черт побери, происходит?
Тогда: Сид и Мэл
Я погрузилась в такой глубокий сон, что, проснувшись, поначалу не могла понять, кто лежит рядом со мной. Сначала я услышала, как дождь барабанит по оконному стеклу, а затем откуда-то издалека донеслось нечто похожее на раскаты грома.
Однако это были не раскаты грома. Кто-то яростно стучал во входную дверь.
– О господи! – Сид внезапно проснулся, сел, быстро приподнявшись на постели, и сделал резкий вдох. Такое происходило с ним часто: ему опять снились кошмары.
