как он выскочил в коридор. «Никогда не отдавай своего оружия, – внушал им Элиаху в то жаркое лето в Тель-Авиве. – Никогда. Всегда стреляй на поражение. Лучше убить противника, даже если придется самому или заложнику погибнуть или получить ранение».
– Брось, тебе говорят.
Не выходя из стойки, Арон осторожно положил заряженную «беретту» на пол и широко развел руки:
– Пожалуйста. Пожалуйста… Не трогайте детей.
Бандитов оказалось не пять, а восемь человек. Они связали Арону руки за спиной скотчем, вытащили Дебору из-за кровати и отвели всех четверых вниз, в гостиную. Двое мужчин в масках отправились на кухню.
– Модди, телефон не работал, – успела выдохнуть Дебора до того, как тащивший ее захватчик заклеил ей рот.
Арон кивнул. Он не решался заговорить.
Его посадили на фортепианный стул, а Дебору с девочками на пол, спиной к голой стене. Они не залепили рты детям и не связали их, обе девочки рыдали в голос, обнимая маму. Справа и слева от них присели на корточках двое в камуфляжных куртках, джинсах и лыжных масках. Главарь кивнул, и все шестеро стянули маски.
«О боже, значит, они собираются нас убить», – подумал Арон. В эту секунду он отдал бы все, что имел, лишь бы повернуть время вспять на три минуты. Он бы выстрелил дважды, повернулся, еще выстрелил дважды, еще повернулся…
Все шестеро – белые, загорелые, ухоженные – совсем не походили на палестинских агентов или коммандос из организации «Бадер-Майнхоф». Они выглядели скорее как обычные люди, которых Арон видел каждый день на улицах Вашингтона. Тот, что стоял перед ним, наклонился, его лицо было теперь совсем близко от лица Арона. У него были голубые глаза и идеальные зубы. Легкий акцент выдавал в нем уроженца Среднего Запада.
– Мы хотим поговорить с тобой, Арон.
Он кивнул. Его руки были связаны за спиной так туго, что он уже не чувствовал их. Если упасть на спину, еще можно дать хорошего пинка в рожу этому красавчику. Остальные пятеро были вооружены и стояли слишком далеко – он не смог бы дотянуться до них при всем желании. Арон почувствовал желчный привкус во рту, усилием воли он попробовал замедлить сумасшедшее биение сердца.
– Где фотографии? – спросил человек приятной наружности, что стоял перед ним.
– Какие фотографии? – Арон не верил своим ушам – он не только смог заговорить, но его голос звучал твердо, не выдавая никаких эмоций.
– Ну, Модди, не надо играть с нами в прятки. – Главарь кивнул худощавому парню, стоявшему у стены. Все с тем же безучастным выражением тот ударил четырехлетнюю Бекку по лицу.
Девочка закричала. Дебора попыталась освободиться, она тоже кричала, хотя ее голоса не было слышно. Арон встал.
– Сучий сын! – крикнул он на иврите.
Главарь свалил его на пол ударом ноги. Он упал на бок, сильно ударившись носом и скулой о полированный пол. Теперь уже закричали обе девочки. Арон слышал, как захватчики с треском отмотали липкую ленту, и крики прекратились. Худощавый подошел, поднял Арона и с силой снова посадил на пуфик.
– Фотографии в доме? – тихо спросил главарь.
– Нет. – Арон мотнул головой. Кровь из носа потекла на верхнюю губу. Он запрокинул голову и почувствовал, как горит от боли щека. Правая рука онемела. – Они в сейфе в посольстве, – сказал он, слизывая кровь с губы.
Главарь кивнул и слегка улыбнулся:
– Кто их видел, кроме твоего дяди Сола?
– Леви Коул.
– Начальник отдела связи, – удовлетворенно отметил главный.
– Исполняющий обязанности начальника, – уточнил Арон. Возможно, какой-то шанс все же есть. Сердце его снова бешено забилось. – Ури Давиди в отпуске.
– Кто еще?
– Больше никто, – еле выдавил из себя Арон.
Главарь покачал головой, словно его разочаровал ответ, и кивнул одному из своих подручных. Дебора вскрикнула, когда нога в тяжелом ботинке ударила ее в бок.
– Никто! – закричал Арон. – Клянусь! Леви не хотел обращаться к Джеку Коэну, пока мы не получим больше информации. Клянусь… Я могу раздобыть фотографии. А негативы у Леви в сейфе. Можете забрать…
– Тихо, тихо. – Красавец повернулся к тем двоим, что вышли из кухни. Один из них кивнул. – Наверх, – приказал он, и четверо стали подниматься по лестнице.
Арон вдруг почувствовал запах газа и догадался, что они открыли вентили. «Зачем, о боже, зачем?»
Трое оставшихся внизу связали руки и ноги сначала детям, потом Деборе. В отчаянии Арон пытался что-нибудь придумать, о чем можно было бы
