поваленные надгробия кладбища.
Во время очередной вспышки молнии Сол оглядел тростник и ощутил непреодолимое желание просто спрятаться в нем – заползти внутрь, свернуться в клубок и стать невидимым. Но он знал, что это будет означать лишь более скорую смерть. Твари в особняке – по крайней мере трое из них – в течение многих лет преследовали друг друга по этим джунглям. Во время допросов Хэрод рассказал Солу о «Пасхальной охоте», когда в последнюю ночь выпускались все неиспользованные суррогаты – дюжина, а то и более обнаженных беспомощных мужчин и женщин, и члены Клуба начинали охотиться на них с помощью своих фаворитов, вооруженных ножами и пистолетами. Баренту, Кеплеру и Саттеру известны здесь все укрытия, к тому же Сол не мог избавиться от чувства, что оберст догадывается, где он находится. В любую секунду он ожидал отвратительного прикосновения старика к своему сознанию, понимая, что, если им овладеют на таком расстоянии, это будет полный провал, весь их многомесячный труд и все, о чем он мечтал целую жизнь, все сорок лет, окажется напрасным…
Сол знал, что его единственный шанс – бежать на север. Он выбрался из тростника и помчался вперед под грохот приближающейся грозы.
– Вот он. – Барент указал на бледную обнаженную фигуру на экране одного из мониторов. – Нет никаких сомнений, что это психиатр Ласки.
Саттер сделал глоток из высокого фужера и закинул ногу на ногу, поудобнее устроившись на одном из мягких диванов.
– А никто и не сомневается, – заметил он. – Вопрос в том, кто ввел его в Игру и зачем?
Все трое повернулись к Вилли, но старик смотрел на экран того монитора, где было видно, как охранники уносят с «поля боя» бесчувственное тело Дженсена Лугара. Остальных троих суррогатов отправили в джунгли преследовать Соломона Ласки. Вилли повернулся к присутствующим со слабой улыбкой на губах.
– Глупо было бы с моей стороны вводить в Игру еврея, – сказал он. – А я, джентльмены, никогда не делаю глупостей.
К. Арнольд Барент отошел от мониторов и сложил руки на груди:
– Почему глупо, Уильям?
Старик почесал щеку:
– Все связывают со мной этого еврея, хотя именно вы, герр Барент, обрабатывали его последним, и лишь вам поэтому ничего не грозит.
Барент моргнул, но промолчал.
– Если бы мне нужно было незаметно ввести в Игру кого-то еще, я никогда бы не выбрал человека, которого вы все знаете. И к тому же настолько хилого. – Вилли улыбнулся и покачал головой.
Барент взглянул на Хэрода:
– Тони, ты собираешься придерживаться своей версии о похищении и шантаже?
Хэрод сидел на низком диване и кусал костяшки пальцев. Да, он рассказал им правду, поскольку чувствовал, что они все готовы ополчиться против него и ему надо срочно развеять подозрения. Теперь его считали лжецом, и единственное, что ему удалось, так это немного уменьшить их страх перед Вилли.
– Не знаю, кто это, – сказал Хэрод, – но кто-то из присутствующих морочит нам голову. Мне-то какая выгода от этого?
– Действительно, какая? – дружелюбно повторил Барент.
– Думаю, это отвлекающий маневр, – произнес Кеплер, бросив напряженный взгляд на Вилли.
Преподобный Джимми Уэйн Саттер рассмеялся.
– Отвлекающий от чего? – хихикая, осведомился он. – Остров отрезан от внешнего мира. Сюда никто не может проникнуть, кроме личных сил безопасности брата К., а они все нейтралы. Не сомневаюсь, что при первом же сигнале тревоги все наши помощники были… э-э-э… препровождены в свои апартаменты.
Хэрод испуганно посмотрел на Барента, но тот продолжал улыбаться. Он понял, как был наивен, полагая, что в критический момент Мария Чэнь сможет хоть чем-то помочь ему.
– На мой взгляд, бедного провинциального священника, на отвлекающий маневр это не похоже, – заключил Саттер.
– Хорошо, но кто-то же контролирует его? – не унимался Кеплер.
– А может, и нет, – тихо заметил Вилли.
Все головы повернулись к нему.
– Мой маленький еврей уже в течение многих лет проявляет поразительную настойчивость, – пояснил немец. – Представьте мое удивление, когда семь месяцев назад я обнаружил его в Чарлстоне.
Барент перестал улыбаться:
– Вильгельм, вы хотите сказать, что этот… человек… явился сюда по собственной воле?
– Да, – кивнул Вилли. – С давних времен моя пешка как тень следует за мной.
Кеплер побагровел:
