Лермонтов и христианство

мышления и бытия. Здесь налицо различие не только в философском мышлении и методах анализа, но и в свободе, мыслимой человеком.

Позднее Шеллинг под «свободой» понимал не случайную возможность выбора в каждом данном случае, а дисциплину внутреннего самоопределения человека.

Тёмная природа, поскольку она в Боге, не есть ещё зло. Она становится злом, считал Шеллинг, лишь в природе конечных вещей, где она не подчиняется светлому началу и высшему единству.

Таким образом, зло лишь попутно (begleitungsweise) развивается в самообнаружении Бога и, хотя коренится в Его тёмной природе, не может быть признано актом Бога.

19. А. Герцен куда более трезво оценивал прогрессивные инициативы общественности, нежели умные и образованные друзья Лермонтова. Пресса того времени свидетельствует о том, что этически инициативы эти не слишком далеко уходили от мировоззрений грибоедовского Молчалина. Герцен свидетельствует: положительная программа «дворянских революционеров» не виделась Лермонтову панацеей от социальных бед, так как «основные вопросы стали гораздо более сложными и глубокими» (А. Герцен. Полн. собр. соч. Т. V. С. 359).

20. Лермонтов не мог «просто так – для рифмы» употребить «глаз» в единственном числе. Зная начала, на которых выстраивается пирамида власти в Европе и России, ведая о механизмах управления обществом и через явные связи европейских дворов провидя тайные (и, вероятно, угадывая причины этих «связей»), поэт «всезнание» царедворцев употребляет в значении дозора – не только все-видящего, но и все- слышащего. Потому представляется очевидным, что поэт указывает здесь на масонское происхождение «одноглазой» пирамиды власти.

В России «всевидящее око» в качестве масонского символа употреблялось с начала XVIII в. Его можно найти на медалях, посвящённых императрице Елизавете Петровне, Екатерине II, Александру I и Николаю I. Во всех случаях «око» изображено в треугольнике, от которого исходят лучи. Тексты на медалях были самые разные: «За любовь к отечеству» («На коронацию Екатерины Второй», 1762), «Не нам, не нам, а имени твоему» (1812), посвящённой борьбе с Наполеоном, «За взятие Парижа» (1814) и т. д. Следует знать, что в первой половине XIX в. к масонам принадлежала практически вся верхушка Императорского Двора. К примеру, генерал-адъютант (впоследствии шеф жандармов) граф А. Х. Бенкендорф, министр иностранных дел граф К. В. Нессельроде, граф Л. А. Перовский (министр внутренних дел в 1841–1852 гг.), граф В. Н. Панин (министр юстиции в 1841–1852 гг.).

21. Арестованный за стихотворение «Смерть поэта» и помещённый в одну из комнат верхнего этажа Главного штаба Лермонтов написал несколько выдающихся произведений (как он признавался: на клочке бумаги «… с помощью вина, печной сажи и спички»).

Помимо стихотворения «Когда волнуется желтеющая нива», – это были «Молитва» («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»), «Сосед» («Кто б ни был ты, печальный мой сосед…») и «Узник».

22. Осмелюсь предположить, что последними строками:

И ты его узнаешь – и поймёшь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон:
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плач его с возвышенным челом.

– Лермонтов старается «закруглить» действительно явившееся ему страшное предвидение. Очевидно, очнувшись от реально видимого им кошмара, поэт решает привести образ к некоему, понятному и приемлемому для своего окружения, романтическому знаменателю. Тем не менее, эта часть стихотворения, несколько искусственно выстраивающая «мостик» к вкусам своего времени (в особенности последней строкой), никак не ставит под сомнение силу и достоверность прозрения, явленного в первой строфе.

23. М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М. 1989.

24. И. Л. Андроников. Исследования и находки. М. 1964. С. 181.

25. «Русский архив». 1908. № 10. С. 295; 1912. Кн. III. С. 86–87.

Творчество М. Ю. Лермонтова в изобразительном искусстве

Творчество М. Ю. Лермонтова в изобразительном искусстве нашло наиболее сильное отражение в живописи и иллюстрациях М. А. Врубеля. Профессор С. Н. Дурылин так охарактеризовал их: «…Работая над иллюстрациями к Лермонтову. Врубель откликался на его поэзию как на что-то творчески родственное, он давал отзвук на лермонтовскую поэзию как на нечто изнутри ему близкое, неотторжимое от его собственного бытия. Лермонтов живет во всём творчестве Врубеля. Невозможно говорить об основных темах и приемах Врубеля, не припоминая тлей н перепутий творчества Лермонтова. И обратно: изучая Лермонтова, погружаясь в сложную историю создания «Демона» или «Мцыри», невольно входишь в художественную мастерскую Врубеля, ища там соответствий и аналогий к творческому делу Лермонтова. Врубель – не только непревзойденный иллюстратор Лермонтова: он художник, во многом родственный Лермонтову». Александр Иванов не иллюстрировал М. Лермонтова, но в своих «Библейских эскизах» он разрабатывал духовные пласты, созвучные великому поэту. Поэтому наряду– с иллюстрациями М. Врубеля в книге мы приводим акварели А. Иванова, цикл которых предваряем замечательным портретом М. Лермонтова, выполненным М. Зибольдом.