А разве виновные, большие и малые, прислужники культа — получили должное возмездие?
Разве лагерные палачи не сидят себе спокойненько на пенсиях? Да еще на полковничьих пенсиях?
И. Бродский. Пилигримы
Мимо ристалищ и магазинов, Мимо широких кладбищ, Мимо храмов и баров, Мимо больших базаров. Горя и мира мимо. Мимо Мекки и Рима, Синим солнцем палимы, Идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, Нищи, полуодеты, Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета. За ними поют пустыни И вспыхивают зарницы. И звезды горят над ними, И хрипло кричат им птицы. Что мир остается прежним, Да, мир остается прежним, Ослепительно снежным, И сомнительно нежным. Мир останется лживым, Мир останется прежним, Может быть, постижимым, Но все-таки безбрежным. И, значит, не будет толка От веры в себя и в Бога. …И, значит, остались только Иллюзия и дорога. И быть на земле закатам, И быть на земле рассветам, Удобрить ее солдатам, Одобрить ее поэтам. Это стихи московского поэта И. Бродского. Бутовский привез их от Наташи. В Москве он пользуется большой популярностью, хотя его нигде не печатают, по рассказам Н., цензура такие вещи, конечно, не пропускает.
ТЕТРАДЬ XIV, 1964–1965 гг. (сентябрь — март)
