Вечный юноша

внизу, у ночного портала, а он, подперев голову ладонями, смотрит холодно и насмешливо на меня, на Париж, на мир, на историю — один из самых ее «прогрессивных деятелей».

Ненависть моя к нему безмерна.

И кровь, восставал, швыряет мне (…)
Обломки застрявшие снов:
И ненависть крови, и ненависть веры,
И ярость во имя своей конуры,
И (…) доблести древней дары.
«Во имя, «во имя» лютуют без меры
С начала времен и до нашей поры.

«Во имя» античной доблести, «ad majoren Gloria Dei», «pro patria», «во имя любви к человечеству» и т. д. и т. п. И — убить! Убить! Убить! Убить! И хотя я вовсе не какой-нибудь «непротивленец» и вполне одобряю бравого генерала из «Трех разговоров»

В.Соловьева, покорившего башибузуков, но всем своим существом знаю, что всякое «во имя» сомнительно, когда это рушит человека, и еще знаю:

Вне человечности, без соучастья,
Вне доброты нельзя построить счастья.

И что — Доброта не только дар, но путь
Единственный из множества возможных.

И что — Бесчеловечность оправдать нельзя
Ни полуправдой, никаким «во имя».

И что XX век не только великий, но и страшный, потому что –

Двадцатый век! Он искалечил души
Насильем, ненависть и борьбой.