Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Прототип романного героя, реальный Рудольф Лукас, был немцем. Во всяком случае, в его доме говорили на языке отца – немецком, а не матери- чешки. Благодаря обнаруженной Йомаром Хонси в архивах Брука над Лейтой записи о регистрации брака поручика (тогда уже капитана) Рудольфа Лукаса с Анной Марией Бауэр (Anna Marie Bauer) мы теперь точно знаем имена родителей офицера: отец – Генрих Лукас (Heinrich Lukas), мать – Йозефа, в девичестве Скоупа (Josefa Skoupá).

Любопытно, что именно Генрихом/Йндржихом (Heinrich/Jindrich) сделал Лукаша в своем романе Гашек. Интересно и то, что вопреки распространенной легенде фамилию свою подлинный поручик Лукас никогда не менял на более чешскую Лукаш а всегда, даже в чехословацкой армии, оставался «немцем» Рудольфом Лукасом. О чем свидетельствуют и документы в Центральном военном архиве (Vojenské Ústřední Archiv), и фото надгробного камня офицера, помещенное в книге Милана Годика (М. Hodík. «Švejk – fikce а fakta»).

Когда по окончании Первой мировой Рудольф Лукас принял решение стать офицером в армии новой славянской республики, ему пришлось учиться на языковых курсах в Праге (с октября 1920 по январь 1921), чтобы подтянуть чешский, а после окончанрш еще и сдавать экзамен на владение языком (HL 1999).

Авторство бессмертного выраженрш «Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех…» («Buďme Češi, ale nemusí о tom nikdo vědět. Já jsem taky Čech») традиционно приписывают маршалу Радецкому. См. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86, а также «случай капитана Сагнера», комм., ч. 3, гл. 1, с. 68.

А как ноченька пришла.
Овес вылез из мешка,
Тумтария бум!

Это строчки из популярной народной песни, имеющей множество вариаций конечного вокализа и žumtarijá bum, как здесь (в переводе обрусело в «тумтария», но далее в тексте перевода: см. ч. 3, гл. 4, с. 198, начальное «ж» с необъяснимой непоследовательностью восстановлено), и výdr um pum pum, и výdr um pum hejsasa, и župajdi, župajdá в разнообразных иных вариантах.

Oves v pytli / Овес в мешке
Jede sedlák do mlejna, župajdi, župajdá.
Čtyřma koňma vranejma, župajdiajdá.
Jede sedlák do mlejna, župajdi, župajdá.
Každa holka ráda dává, župajdi, župajdá.
Každa holka dá. Dá, a nedá, dá a nedá, proč by nedala.
Když do mlejna přijeli, na mlynáře se ptali.
Ptáme se tě, mlynáři, kam se ten oves složí.
Složte ho do mlýnice, к Andulčině postýlce.
Andulka jde večer spát, nechá oves kde je stát.
A když bylo v půlnoci, oves z pytle vyskočí.
A když bylo půl jedný, oves si hned hup na ní.
A když přišel bílý den, oves skočil oknem ven.
A když přišel za týden, holka pláče celý den.
A když přišel za měsíc, holka pláče ješte víc.
A když přišel svátý Duch, holka nosí velký břuch.
A když přišel svátý Jan, narodil se Florián.
A když bylo dvacet let, oves nové ovsy plet.

К мельнице крестьянин едет, жупайди, жупайда.
Вороной четверкой правит, жупайдаяда
К мельнице крестьянин едет, жупайди, жупайда,