жертвой зомби-атаки, какой я видела ее там, на лестничной площадке, стоящей за спиной Вильяма. Теперь она снова стала той Айви Эванс, которой все нипочем: ни маньяки, ни завистники, ни обнаглевшие малолетки, увивающиеся за ее парнем.
Айви присела за тот же стол, за которым сидел Вильям, начала со всеми болтать, кивать и ронять тут и там ослепительные улыбки… Это хорошо, что горе не сломило ее. Что она нашла в себе силы снова жить полной жизнью. Наверное, я тоже смогу.
Я наспех доела салат, наврала подругам, что забыла книгу в аудитории, и сбежала из кафе. Если можно было назвать побегом шаткое ковыляние с использованием опорной трости. Потом втащила себя в туалет, забилась в кабинку и глубоко вздохнула, вспомнив о воздухе только сейчас.
Ничего, это пройдет. Это просто с непривычки. Потом я научусь смотреть на него спокойно. Научусь смотреть и не истекать внутри кровью. Ради родителей, ради бабушки и всех, кто верит в меня.
Я сменила жилье. Одно воспоминание о старой квартире вызывало суицидальные мысли. Сейдж помог найти новую и перевезти туда вещи. Правда, она располагалась не слишком далеко от старой – можно сказать, через дорогу – но я была довольна. Университет по- прежнему близко, а Вильям уже далеко.
В этом жилом комплексе тоже было много студентов. Жизнь текла и пульсировала в коридорах. Красивые девушки дарили жаркие поцелуи своим парням на лестничных площадках. Этажом выше кто-то регулярно пересчитывал струны у своей гитары. На подоконниках росла герань и некоторые другие, не слишком одобренные полицией растения. На площадке перед домом располагалась велосипедная парковка, крытая прозрачным поликарбонатом, которая опустевала по утрам и снова заполнялась вечером велосипедами на любой вкус и цвет.
Я решила, что как только спина окончательно восстановится, обязательно пересяду на велосипед. Потому что его не надо заправлять. Ему не нужно покупать страховку, платить за него дорожный налог и проходить с ним техосмотр. А еще, черт побери, заклеивать ему шины я смогу сама. А не слезно просить укуренного соседа-панка поставить запасное колесо, чтобы я могла доехать до мастерской по ремонту шин. За последнюю неделю колесо спустило уже дважды. То ли дорога до универа была усеяна гвоздями, то ли мне просто не везло.
Я вооружилась тростью и пошла в универ пешком. Погода, как назло, опять подкачала. Но на полпути рядом со мной возникла высокая фигура, и кто-то раскрыл зонт у меня над головой.
Я узнала его по аромату одеколона. Можно было даже не оглядываться, я чувствовала кожей, что это он. Пару минут мы шли молча… Потом Вильям заговорил:
– Только не говори, что у тебя тоже спустило колесо.
– Да. И у тебя? – удивилась я.
– Какое невероятное совпадение.
– Я точно прогневила бога автомобильных шин. Это второй раз за неделю…
И мы пошли дальше, молча. Моя трость стучала о землю.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Вильям.
– Более-менее.
– Я рад, что ты вернулась в университет.
– А я не очень. Тяжело нагонять упущенное. Сроки поджимают, преподы не церемонятся. Им параллельно, падала ты с лестницы или не падала. Хотелось ли тебе покончить с собой или нет. Сдавай тесты, даже если у тебя полголовы снесло, – кисло улыбнулась я, внезапно осознав, что несу что-то не то… Черт, зачем я все это говорю?
Вильям остановил меня, мягко взяв за руку, и от одного прикосновения к его теплой коже из меня выбило весь воздух.
– Лори, я больше не могу так.
– Как? – отвела глаза я.
– Видеть, что я сделал, и быть не в состоянии все это изменить… Я хочу все исправить.
– Нечего исправлять, Вильям. Ты поступил правильно. Будь я мужчиной, сделала бы так же. Я бы не смогла оставить свою девушку в такую минуту. Просто тогда я не могла мыслить трезво.
– А я уже не уверен, что поступил правильно. Теперь я думаю, что если тебе по-настоящему нужен кто-то, то не дай ему уйти. Придумай тысячу причин, обрушь небо на землю, но не дай ему уйти… Лори…
Вильям тяжело вздохнул, коснулся моей щеки и вдруг обнял так неожиданно и крепко, что я не стала вырываться. Мимо нас неслись велосипедисты, и ехали машины, расплескивая лужи, и звенел дождь. Я закрыла глаза. В голове было пусто и тихо…
Он еще не знает, что я уже все решила. Что он, отталкивающий меня от себя и угрожающий мне – «беги!» – врезался в мою память. Что я запретила себе вспоминать о той ночи и о том, что мы делали друг с другом. Что я уже две недели встречаюсь с Крейгом. И что на следующей неделе он придет в гости и останется ночевать. И что перед тем как погасить свет, я проверю, льется ли из крана горячая-горячая вода.
37
