– Скажи, что ты пошутила!
– Сейдж. Я понимаю, что это звучит… пугающе. Но я знаю один способ. Проверенный способ. Вильям когда-то рассказал о нем. Горячая вода разрушает чужеродные молекулы, на которые возникает аллергия. Так что если использовать презерватив, а после прыгнуть под горячую-прегорячую воду, то ничего не случится!
– Вильям, значит, рассказал?! Господи, поверить не могу!
– Пожалуйста, прекрати кричать, – попросила я, забираясь в кресло с ногами и прижимая к щекам ладони. – Давай поговорим спокойно. Я сделаю это в любом случае, и меня ничто не остановит. Но мне очень нужна подстраховка…
Сейдж резко остановился посреди комнаты, возводя к потолку глаза.
– Ты понимаешь, что в пятницу я весь день буду мысленно тебя хоронить? Буду стоять у твоей могилы, бросать розы на твой гроб…
– Да не будете вы меня хоронить. Максимум в реанимации без кожи поваляюсь.
– Это не смешно, Долорес, черт побери! Ни капельки! Кто этот урод?!
– Ну вот, началось…
– Кто он? Имя? Адрес?
– Сейдж, я не могу всю жизнь сидеть в этом долбаном Стигмалионе! Я должна начать копать выход из него. Помоги мне. Я научусь побеждать эту проклятую аллергию, но нужно с чего-то начать.
– С похорон! Как тебе идея начать с похорон?!
– Ох, блин…
– Знаешь, что? Почему бы тебе не проглотить свою дурацкую обиду и не вернуться к Вильяму? Так как вы совместимы, то с этим парнем все будет в сто тысяч раз менее смертельно!
Меня тряхнуло, как будто я гвоздь в розетку сунула.
– Чтобы
– Если бы это было так, тебя бы потом не подкосила такая депрессия!
– И это еще одна причина, почему я даже думать о нем не хочу. Я хочу быть с Крейгом. Я хочу быть с тем, кто будет относиться к моей нервной системе не как к рулону туалетной бумаги.
– Оп-па, имя записал. Остался адрес.
С Сейджем я так ни о чем и не договорилась. Наоборот, пожалела, что сказала ему. Он пробыл у меня час и все это время безостановочно орал на меня, пока я не распахнула дверь и не предложила ему уйти.
«Ну и ладно, – подумала я. – Если что, Крейг справится сам. Вызовет скорую, объяснит им, что со мной, и не впадет в истерику, если на моей коже начнут высыпать волдыри. Он справится».
В пятницу Крейг заехал за мной, и мы отправились в город погулять по Темпл-бару и посмотреть в кинотеатре какую-нибудь комедию. Я дала себе слово думать только о хорошем, а не воображать рыдающих родственников у свежевырытой могилы. Я дала слово и сдержала его.
Ко мне домой мы вернулись только к восьми. Не спеша поднялись по лестнице, обнявшись. Меня слегка трясло и знобило. Совсем как тогда, когда Вильям снимал с меня промокший гидрокостюм…
Как давно это было, но я могла бы восстановить в памяти все до последней детали. Как его руки гладили мои плечи, как я жалась к нему, целуя неумело и голодно, как капала вода на пол с моего гидрокостюма и как мы потом вытирали ее, смеясь и болтая… Уже после того как обрели друг друга…
Хорошо, что я тогда не знала, что все это закончится истощением, травмой позвоночника и страшной депрессией…
– Лори, – остановил меня Крейг у двери. – Если ты слишком волнуешься, можно отложить. Я буду ждать столько, сколько нужно.
– Почему ты решил, что я слишком волнуюсь? – вымученно улыбнулась я.
– Ты уже две минуты пытаешься открыть ключом не свою дверь.
– Что?! Вот черт! – рассмеялась я, хватая его под руку. – Как будто ты никогда не путался в этажах!
«Уходи из моей головы, Вильям. Господи, ну хотя бы сегодня!»
– А вообще я поражена, как быстро ты запомнил номер моей квартиры, Крейг! – поддразнила я.
– О, это было просто. Номер твоей квартиры – шестнадцать. Он совпадает с двумя последними цифрами на моем медальоне смерти[23]. Медальон я ношу на груди. В груди – сердце. Мое сердце – у Долорес. Долорес живет в квартире номер шестнадцать. Все просто.
– Ох, Крейг! – воскликнула я, тупо улыбаясь и полностью растаяв от сказанного. Какой же он классный и милый, все должно получиться. Все получится…
