Но здесь, в здании суда, наполненном кучей народа, в присутствии стражей правопорядка и журналистов, спокойствие начало покидать меня.
А когда я увидела судью – грузного, массивного человека с оплывшим красным лицом, который смотрел на сидящих перед ним людей с нескрываемой скукой, – то и вовсе стало не по себе. Я надеялась, этот человек знает, что такое любовь, помнит, что такое молодость, и в курсе, что такое отчаяние…
Удар молотка, почти как в аукционном доме. Только на этот раз решаться будет судьба человека. Прокурор уже поднялся, поправляя на голове белоснежный парик, – относительно молодой мужчина с ястребиным носом и сошедшимися на переносице бровями. Его постоянно кренило вперед, словно он увидел на полу перед собой монетку и теперь раздумывал, поднять ее или нет.
– Подсудимый, назовите свое имя…
– Вильям Веланд.
– По установленным данным, тринадцатого ноября вы проникли на территорию дома мистера Тревора Фьюри и нанесли ему тяжкие телесные повреждения.
– Это правда.
– Можете ли вы объяснить ваши мотивы?
– Да. Фьюри изнасиловал мою девушку, Айви Эванс.
Я рефлекторно сжала бабушкину ладонь, и она перевела на меня пытливый взгляд. «Мою девушку, Айви Эванс» – мозг отреагировал на эти слова так же, как реагировал бы на вой сирен: паникой.
– Знали ли вы, что в отношении мистера Фьюри будет проведено отдельное расследование и по результатам расследования будут приняты соответствующие меры? – спросил прокурор, опираясь локтями о кафедру.
– Предполагал и надеялся, – ответил Вильям.
– Знали ли вы, что самосуд карается законом?
– Да.
– Но вы все равно решили сделать это. Почему? Вы не верите в справедливость суда?
– Я верю в справедливость суда, – сказал Вильям. – Просто решил добавить к справедливости небольшой бонус…
В зале кто-то громко хихикнул. Прокурор заложил руки за спину и хорошо поставленным голосом заметил:
– Мистер Фьюри уже признал свою вину, но отдаете ли вы себе отчет в том, что если бы мисс Эванс ошиблась, то вы бы искалечили невиновного человека? Ведь ваше решение было основано только на ее показаниях.
– Мне было достаточно ее слова.
– Должно быть, вы испытываете очень сильные чувства к мисс Эванс, если решили отомстить ее обидчику в обход суда?
Я перестала дышать, в горле встал ком. Вильям искал в зале кого-то, и когда его глаза встретились с моими, я поняла, что искал меня…
– Да, нас многое связывает, – туманно ответил Вильям.
– Верите ли вы всему, что она говорит? – коварно улыбнулся прокурор.
– Я ни разу не уличал ее во лжи, – поспешил ответить Вильям.
– Спасибо, теперь я бы хотел услышать ответ на такой вопрос: были ли вы знакомы с мистером Фьюри ранее?
– Нет.
– Однако в наши руки попала ваша переписка. В частности, сообщение от вас, которое было отправлено мистеру Фьюри год назад. Позвольте мне его процитировать: «Если ты еще раз позвонишь ей в полночь, то будешь выковыривать болтики от своего Никона из своей задницы…» – Прокурор откашлялся, по залу покатились смешки. – Вы можете прокомментировать его? Чем был вызван столь резкий тон?
– Тем, что Фьюри преследовал Айви.
– Вы хотите сказать, имел с ней очень большой и важный общий проект? – спросил обвинитель, замерев в театральной позе посреди зала и обводя глазами высокие потолки.
– Нет, именно преследовал. Звонил ей ночью, просил встреч в неурочное время…
– Вас это злило…
– Естественно.
Прокурор торжествующе взмахнул руками: по воздуху полетели его кружевные рукава и костлявые, хищные пальцы.
– То есть вы допускаете, что в процессе расправы над мистером Фьюри вами управляли не эмоции и романтические чувства в отношении мисс Эванс, а давние счеты с мистером Фьюри и личная неприязнь?
Я задержала дыхание от этого нелепого поворота. Бабушка с мамой задержали дыхание. Весь зал, казалось, перестал дышать в ожидании ответа.
– У меня не было и нет никаких «давних счетов» с Фьюри, – раздраженно сказал Вильям. – Он всего лишь начал увиваться за моей девушкой, а я всего лишь посоветовал ему не делать этого. Банальный обмен любезностями. С тех пор я даже не вспоминал об этом.
Прокурор слегка скис, но тут же вынул из рукава очередной вопрос с подковыркой и запустил его в Вильяма:
