Наши взгляды схлестнулись в одной точке. Мое жгучее кареглазое безумие ударилось об его синий-синий лед. Полетели ледяные крошки, взвились снежинки. В комнате стало так тихо, словно только что упала и разбилась вдребезги какая-то немыслимо дорогая вещь.
– Да ладно, – прошептала я, тут же замечая многочисленные отпечатки губ на его шее и груди.
– Ты не веришь?
– Почему же… Глядя на ожог в форме отпечатка от ладони, невольно поверишь во что угодно…
– Это не шутка.
– Вильям, я верю. Теперь мне все понятно.
Понятно, что моя жизнь больше не будет прежней, черт побери. Медленно и осторожно я присела на край его кровати, словно она была заминирована.
– И как, Айви в курсе, что происходит после того, как она трогает тебя? Ты рассказал ей о болезни?
– Рассказал. Но о некоторых вещах не хочется напоминать, когда дело доходит до…
– Короче говоря, ты любишь потрахаться больше, чем жить в здоровом теле.
– Обычно я осторожен, – тяжело задышал он. – И могу предотвратить последствия, но… в этот раз не смог…
– Что значит «предотвратить последствия»?
– Презерватив, одежда, кое-какие хитрости… Ты покраснела.
Мои щеки в самом деле стали гореть. Их словно намазали чем-то жгучим и едким.
– Ты еще ни с кем этим не занималась, угадал? – поинтересовался он, пристально глядя мне в глаза.
Я не стала отвечать. Это последняя тема, на которую мы будем говорить.
– Нужна жидкость для обработки ран, заживляющий крем и бинты. Нужно промыть ожоги и забинтовать. Иначе ты труп. Антибиотики у тебя есть? – спросила я.
– Ты учишься на медицинском?
– На ветеринарном. Но с человеком тоже управлюсь. У тебя аптечка есть?
– На кухне в крайнем левом шкафу.
Я ушла на кухню, распахнула дверцу шкафа и вынула оттуда большой пластиковый бокс. И чего там только не было: антибиотики, антигистаминные, противовоспалительные, мази, кремы, шприцы, стерилизующие салфетки… Господи, все то же, что и в моей аптечке!
Я склонилась над коробкой, изучая содержимое и пытаясь прийти в себя. Мозг все еще не успел впитать, усвоить, осознать ту информацию, которая накрыла его, как цунами, пять минут назад. Он барахтался в этой информации, еще не до конца понимая, что…
Вильям такой же, как я.
Он болен той же болезнью.
И мне это не снится.
Все это так же реально, как эти бинты, и шприцы, и эта упаковка амоксициллина, наполовину пустая.
Я принесла бокс с лекарствами и бутылку воды, он выбрал несколько таблеток, но среди них не оказалось обезболивающего.
– Выпей что-то от боли, зачем ты терпишь?
– Мне не очень хорошо от обезболивающего. Впадаю в состояние, похожее на наркотический бред. Только алкоголь немного помогает или никотин. Или только кажется, что помогает…
Вильям взял бутылку с водой, положил в рот таблетки и сделал глоток. Я достала стерильную вату и начала пропитывать ее противовоспалительным средством. Какие ужасные ожоги. Неужели секс стоит того…
Я положила кусок ваты на его грудь, слегка сжала его, выдавливая спасительную влагу на кожу. Его кожа… Мягкая, упругая, тронутая золотистым тропическим загаром, наверно, отдыхал где-то в теплых странах. Его тело… у него очень красивое рельефное тело. Сильное, гармонично сложенное и такое большое. Если бы я была на месте Айви, то никогда не причинила ему подобный вред… Ни один даже самый безумный секс не стоит этой боли…
– Ты не могла бы сделать мне одолжение? – спросил он.
«Если бы я была на месте Айви…»
– Лори?
«Если бы я была…»
– Лори, – громче позвал Вильям.
«Если бы я…»
– А? Что? – очнулась я.
– Ты не могла бы кое-что сделать для меня?
Я с трудом оторвала взгляд от его груди:
