не ведомо. Мальчик, прекрати! Не пытайся взять под контроль мои машины. Я приказал им не обращать на тебя внимания, а ты, к счастью, сам не знаешь границы своих возможностей. К счастью и для тебя, Иакимо. Ты очень рисковал, притащив его ко мне. Я этого не забуду.
Иакимо ответил:
— Казни или милуй, я твой. Как и всегда. Но уверяю тебя, мальчик и сам не понимает, что он такое. Иначе бы мне не удалось его поймать.
— Он наделал достаточно убытку. Я проверил систему безопасности, ты-то этим не озаботился. Он отвел глаза сторожевым псам и машинам, патрулирующим дорогу, вот почему он со своим дружком смог безнаказанно бродить по поместью. Я восстановил положение. Он убил привратника, а его друг вооружен. Подожди — их двое, оба вооружены и свободно болтаются по территории.
Системе охраны приказали не замечать их, но я их сейчас веду. Ты выпустил все из рук, Иакимо.
— У меня не было причин думать, что система охраны вышла из строя. Однако это лишь доказывает мою правоту: он редкая штучка.
Йама попробовал подвигать головой, но по-прежнему видел лишь красный туман. В глазах его возникали вспышки боли. Он спросил:
— Я ослеп? — И голос его прозвучал тише и слабее, чем ему бы хотелось.
— Думаю, в этом нет необходимости, — проговорил торговец, и красный туман исчез.
Йама потер глаза, ощущая в них резкую боль, и замигал от неожиданно яркого света.
Двое из охранников стояли за спиной у хозяина, их красно-белая форма сияла, мечи торчали перед их лицами, как на параде.
Торговец промурлыкал:
— Не обращай внимания на мои игрушки. Они не тронут тебя, пока ты ведешь себя разумно. — Теперь его голос звучал мягко и ласково. — Ешь, пей. У меня все только самое лучшее. Лучшие вина, лучшее мясо, самые нежные овощи.
— Я бы выпил чуть-чуть вина, если можно.
Обнаженная женщина налила в бокал вина, густого и красного, как свежая кровь, и передала его Йаме, другую чашу она наполнила для хозяина, который выхлебал ее быстрее, чем Йама успел пригубить свой кубок. Он ожидал какого-то редкого вкуса и был разочарован, почувствовав, что напиток на самом деле не лучше обычного вина из подвалов замка эдила.
Торговец почмокал губами и спросил:
— Ты знаешь, кто я такой? И прекрати пытаться перехватить контроль над моими слугами. У меня начинается от тебя головная боль.
Йама все время пробовал уговорить одну из машин, которые освещали комнату, опуститься пониже и зависнуть у него над головой, но несмотря на возникшее в нем чувство разрастания собственного мозга, как если бы тот стал больше черепа, все его попытки были тщетны; с равным успехом он мог бы убеждать снежную лавину покинуть свой ледяной насест в высоких отрогах Краевых Гор. Он посмотрел на золотой обруч на мясистой безволосой макушке торговца и сказал:
— На самом деле ты одно из тех существ, которые пилотируют космический корабль. Думаю, что ты украл это тело.
— Точнее, я его вырастил. Оно тебе нравится?
Йама сделал еще глоток вина. Теперь он чувствовал себя спокойнее.
— Оно меня поразило.
— Тебе привили понятие о вежливости, я вижу. Это хорошо. Так, пожалуй, будет легче, а, Иакимо?
— Уверен, еще немного воспитания ему не помешает.
— Мне по-прежнему нужно найти тело, которое выдержит мой аппетит, обратился к Йаме торговец. — Но это не так уж важно, всегда найдутся другие тела. Это мое… которое, Иакимо? Десятое?
— Девятое, господин.
— Ну, значит, скоро потребуется десятое, а потом еще и еще. Бесконечная цепь. Сколько тебе лет, мальчик? Думаю, не больше двадцати. Этому телу — в половину меньше.
Он погладил груди женщины. Она в это время скармливала ему засахаренный миндаль, всовывая орешки каждый раз, когда открывался рот. Он жевал миндаль механически, изо рта его сползала на подбородок длинная струйка слюны.
Он сказал:
— В свое время я был и женщиной, и мужчиной. В основном мужчиной, учитывая сложившиеся условия цивилизации, но теперь, когда я стал богат и независим и мне больше не требуется покидать поместье, я, пожалуй, в следующий раз сделаюсь женщиной. Есть ли еще такие, как ты?
— Именно это я и хочу узнать! — воскликнул Йама. — Ты что-то знаешь о моей расе. Наверняка больше, чем я.
Ты назвал меня строителем. Строителем чего?
Но он уже и сам понял. Он читал в Пуранах, и он помнил картину, которую ему показали Озрик и Беатрис.
Иакимо сказал:
— «И сотворили Хранители человека и положили знак свой на его лоб и сотворили женщину и положили на лоб ей такой же знак. Из белой глины срединной земли создали они эту расу и знаком своим благословили ее размножение. И стал народ сей служить Хранителям. И мириады их лепили сей мир по воле Хранителей». Там и дальше есть, но ты понял основную мысль. Это и есть твой народ. Он исчез так давно, что почти никто уже не помнит.
Внезапно комната осветилась ярче: выше озера, висящего над длинной комнатой, вспыхнул ослепительный свет. Стебли водяных лилий бешено заколыхались на волнах, раздался глубокий глухой звук, как будто хлопнула тяжелая дверь, ведущая в самые глубины подземного мира.
Торговец сказал:
— Бесполезно, парень. Ты усыпил кое-кого из охраны, но они снова у меня под контролем. И уже почти поймали ту парочку твоих приятелей. Ты не сказал мне, что один из них опытный наемник, Иакимо.
— Там был только мальчишка, господин. Про другого я ничего не знаю.
Торговец прикрыл глаза. На мгновение Йама почувствовал, что в голове у него копошится целая сотня разумов. Потом это ощущение исчезло, а торговец сказал:
— Она убила нескольких охранников, но один ее мельком заметил. Она из Бешеного Племени и у нее пистолет привратника.
— У нас еще много охранников и много машин, господин. Кроме того, озеро поглотит любой выстрел энергопистолета.
Торговец притянул к себе женщину.
— Он — орудие убийцы, идиот! Зачем бы еще наемница сюда заявилась? Сам знаешь, я ждал этого с тех пор, как мой старый корабль вернулся из пространства.
— Я помню. Был еще человек, вломившийся в кладовые. Мы легко с ним управились.
— Это было только начало. Они не остановятся.
Сверкнула еще одна вспышка света. Часть воды под стеклянным потолком затянулась облаком белых пузырьков, стекло зазвенело, как треснувший колокольчик.
Торговец ненадолго прикрыл глаза, потом расслабился и ближе притянул обнаженную женщину.
— Ладно, сейчас это не имеет значения. У него в ранце оружие, Иакимо. Возьми его и отдай мне.
Светловолосый вынул ножны с ножом и сказал:
— Это всего-навсего нож, господин.
— Я знаю, что это. Дай сюда.
Иакимо протянул нож рукояткой вперед. Йама хотел заставить его продемонстрировать свою ужасную сущность, которая так напугала Лоба и хозяина «Скрещенных Топоров», но почувствовал, что сам пребывает в центре огромного и оглушительного молчания. Нож не реагировал. Торговец прищурился, разглядывая ножны из козьей шкуры, а потом женщина вдруг выхватила нож и воткнула его в живот Иакимо.
