Советском Союзе были арестованы, осуждены и отправлены в лагеря или расстреляны несколько миллионов человек. Особенно пострадал Ленинград, город трех революций, в котором большевистская власть по-прежнему видела очаг недовольства и вольнодумства. «Понемногу жизнь превратилась в непрерывное ожидание гибели», – вспоминала Ахматова.
В необъятный поток жертв попали близкие друзья и родственники Ахматовой. В мае 1935 года, приехав в Москву, она стала свидетелем ареста О. Э. Мандельштама, соратника по акмеизму и самого близкого в послереволюционные десятилетия человека. В том же году в Ленинграде были арестованы муж Ахматовой H. Н. Пунин и единственный сын Л. Н. Гумилев, студент исторического факультета университета (он родился в 1912 году). После мучительных хлопот (в них Ахматовой помогали М. А. Булгаков и Б. Л. Пастернак), личного письма Сталину родных через несколько дней выпустили, но потом последовали новые аресты. H. Н. Пунин через несколько лет умер в заключении. Сын – с перерывами на войну и учебу – провел в лагерях пятнадцать лет и вернулся в Ленинград лишь в 1956 году, уже после смерти Сталина и XX съезда КПСС.
Ахматова вела себя как простые русские женщины: стояла в тюремных очередях, писала утешающие письма, собирала посылки с продуктами, книгами и вещами. Однако она была не просто женой и матерью, но – поэтом. Всеобщая трагедия вернула ей голос, прервала долгое молчание. «В 1936-м я снова начинаю писать, но почерк у меня изменился, но голос уже звучит по-другому. А жизнь приводит под уздцы такого Пегаса, который чем-то напоминает апокалипсического Бледного коня или Черного коня из тогда еще не рожденных стихов. <…> 1940 – апогей. Стихи звучат непрерывно, наступая на пятки друг другу, торопясь и задыхаясь…»
Речь здесь идет о поэме (или цикле стихотворений) «Requiem» (1935–1940). Вопреки возгласам «ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови» Ахматова тихим голосом Кассандры высказала трагическую правду о времени:
В фантастическом романе Р. Брэдбери «451° по Фаренгейту» изображены люди, наизусть выучившие преданные сожжению великие книги, чтобы позднее, когда это станет возможно, продиктовать их и тем самым восстановить память человечества. Реальная история ахматовского «Реквиема» оказывается сильнее этой фантазии. Сочинив поэму, Ахматова много лет даже не решалась записать ее, но лишь читала верным друзьям с надеждой, что кто-то доживет до лучших времен. Перенести текст на бумагу она отважилась только через четверть века. А публикация на родине появилась почти через полвека (1987).
Великая Отечественная война на какое-то время отодвинула в сторону личные трагедии. Ахматова встречает ее в Ленинграде, лишь в конце сентября ее вывозят на самолете из осажденного города, до 1944 года она живет в эвакуации в Ташкенте. Одно из ее патриотических стихотворений, позднее вошедших в цикл «Ветер войны», печатает главная партийная газета «Правда».
Даже в этом риторическом, одическом тексте, мало похожем на оригинальные ахматовские стихи, есть важный оттенок мысли. Родина для Ахматовой – не идеологические лозунги, даже не природа, а прежде всего – речь,
В мае 1944 года Ахматова возвращается в Ленинград, снова поселяется в Фонтанном доме. С фронта приходит сын, публикуются новые стихи, в апреле 1946 года с огромным успехом проходит совместное с Б. Л. Пастернаком выступление в Колонном зале Дома союзов в Москве, готовятся к публикации сразу две ее книги. Все меняется в один день.
В августе (снова август!) 1946 года публикуется постановление ЦК ВКП (б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград”», главными героями которого оказываются два ленинградца: А. А. Ахматова и М. М. Зощенко. Партийный идеолог А. А. Жданов произносит разъясняющую постановление речь, в которой полуграмотные, надерганные из старых работ об Ахматовой, характеристики ее творчества сочетались с ругательствами, достойными не государственного деятеля, а дворового хулигана или лагерного урки.
На писателей обрушивается вся мощь советской идеологической машины: их бесконечно прорабатывают на собраниях, исключают из писательского союза, прекращают печатать, на какое-то время даже лишают продуктовых карточек (что в стране с карточной системой было почти равносильно голодной смерти). В это время Ахматова, опасаясь за близких людей, сжигает многие материалы из своего архива.
«Скажите, зачем Великой стране, изгнавшей Гитлера со всей его мощной техникой, зачем им понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?» – задает она безответный вопрос (запись Ф. Г. Раневской). Точного ответа на него и сегодня не знает никто, однако ясно, что цели были выбраны очень точно: Зощенко был самым популярным советским автором, известным буквально каждому человеку, Ахматова – безусловным нравственным авторитетом среди интеллигенции, воплощением связи времен, памяти о старой русской культуре.
