На этом оно закончилось, и только тогда Дакʼир понял, что старик произнес его первое имя. Он резко повернулся, собираясь потребовать ответы … но опоздал. Писец исчез.
Обстрел «Сотрясателей» внезапно прекратился, как бьющееся сердце при внезапной остановке. Его отсутствие было безмолвным похоронным звоном фаланге и ее союзникам Астартес.
— Готово, — прорычал Цу'ган, когда имперский обстрел прекратился. — Мы прорвемся сейчас или встретим конец. Ягон?
— Все еще держится, милорд.
Теперь они были почти в сотне метрах от пустотного щита, наступая в последней попытке перегрузить его. Без поддержки тяжелой артиллерии, это казалось невыполнимой задачей. Все больше и больше солдат фаланги гибло в разрывах психического щита, утянутые во влажное забвение нематериальными руками.
— Я чувствую… что-то… — с трудом произнес Пириил, — Что-то в пустотном щите… Сразу за пределами моей досягаемости….
Несмотря на колоссальные усилия, библиарий слабел. Психический барьер терял свою целостность, а вместе с ним и любую защиту от варп-эха, кидающихся на его границы.
— Стойте непоколебимо! — закричал Мангейм. — Удерживайте позиции и стремитесь к славе, воины фаланги!
Благодаря исключительной стойкости и решимости гвардейцы держались. Даже, несмотря на то, что их товарищей поглощала земля, они держались.
Цу'ган не мог помочь, но снова почувствовал восхищение их мужеством. Как безумный дервиш, носился он вдоль линии, осыпая ударами врывающихся призраков, его плечи пылали от напряжения.
— Саламандры! Нас почти прорвали, — закричал он. — Защищайте фалангу. Защищайте ваших братьев по оружию своими жизнями!
— До здравствует Вулкан и слава Прометею! — поддержал Ба'кен. — Пусть Он на Земле увидит вашу отвагу, люди фаланги.
Эффект от слов сержанта был гальванизирующим. Вместе с вдохновляющими призывами Маннгейма они закалили солдат перед лицом почти неминуемой смерти.
Цу'ган услышал слева от себя низкий крик боли и увидел, как упал Лазарь, пронзенный, как и Дак'ир жуткими пальцами.
— Брат!
С'танг и Нор'ган бросились ему на помощь, в то время как Гонорий прикрыл их отступление своим огнеметом.
— Держитесь, Рожденные в Огне, держитесь! — заревел Цу'ган. — Не отступайте!
Стойкие до конца, Саламандры будут драться до последнего вздоха, и яростнее всех Цу'ган.
Закаленный в боях сержант приготовился дать последний обет своему примарху и Императору, когда в его ушах ожила радиосвязь.
— Ты сумел ускользнуть от смерти, игнеец, — бросил Цу'ган, когда понял, кто это был. — Но ведь выживание за счет славы всегда было твоей…
— Заткнись, Зек, и вызови немедленно Пириила, — потребовал Дак'ир, используя имя другого Саламандра и собрав столько неприязни, сколько он мог.
— Нашему брату нужна вся его концентрация, игнеец, — снова нагрубил Цу'ган. — Он едва ли может позволить себе отвлечься на тебя.
— Сделай это, или будет уже не важно, отвлечется он или нет!
Цу'ган громко зарычал, но подчинился, что-то в тоне Дак'ира убедило его в том, что это было важно.
— Брат-библиарий, — рявкнул он по связи. — Наш отсутствующий брат требует поговорить с тобой.
Пириил с трудом кивнул, его руки были подняты, так как он старался поддерживать барьер.
— Говори… — едва смог проскрежетать библиарий.
— Ты помнишь, что чувствовал перед первым штурмом? — быстро спросил Дак'ир. — Ты сказал, было что-то в щите, аномалия в его энергетической сигнатуре. Он психически усилен, брат, чтобы удерживать варп-эхо снаружи.
Благодаря яростному обстрелу в целостности пустотного щита начала образовываться слабая трещина, невидимая для смертного глаза, но очевидная как замерзшая молния для колдовского зрения библиария. И через него Пириил разглядел психический скрытый поток, стремящийся удержать сам барьер. С открытием Дакʼира пришло понимание, а затем замысел.
— Они хотят отомстить Афиуму, — сказал Пириил, начиная перефокусировать свою психическую энергию и превращая ее в острый клинок своего гнева.
— За соучастие в их смертях свыше тысячи лет назад, — заключил Дак'ир.
— Я знаю, что делать, брат, — просто сказал Пириил. Его голос наполнился психическим резонансом, когда он позволил пасть последним
