Я обернулся и сразу понял, на что он указывает. В просторном, сплошь застекленном павильоне, примыкающем к покоям, стояла она – сверкающая лаком и позолотой Главная Центральная Жребий-Машина. Мы уставились на нее, забыв о вражеских толпах в трех шагах от нас. Впрочем, им было явно не до нас. Они торопились в наступление.
– А ну, пошли глянем. – Дэн потянул меня за рукав.
Мы перебежками подобрались к павильону и прилипли к стеклу, как детвора к витрине игрушечного магазина. Дэн тихо присвистнул.
– Вот оно что! Теперь понятно…
Я наконец тоже разглядел. Большие медные барабаны Жребий-Машины были намертво заклинены двумя плохо оструганными жердинами, приколоченными крест-накрест к деревянному корпусу. Ни рядом с Машиной, ни вокруг павильона не было ни души. Видимо, враг был уверен, что со случайностями покончено навсегда. Машина ходила ходуном, барабаны сотрясала мелкая дрожь, они визгливо скрипели, но провернуться не могли.
А что это значит? Это значит, что никакой Игры нет. Мы не можем выиграть, не можем победить в этой войне. Наше везение, удача, пруха, которая, бывает, катит счастливому игроку, прибита сейчас ржавыми гвоздями прямо к драгоценному палисандру. Боль Жребий-Машины передалась мне самому. Казалось, скрипят и рвутся из тела мои собственные кости.
– Надо что-то делать, Дэн! – заорал я во весь голос.
– Сейчас, сейчас… – прошептал он, озираясь по сторонам. Потом сорвал с шеи бинокль и что есть силы швырнул его в стекло.
Осколки еще не перестали сыпаться, а мы уже были в павильоне. Здесь стояла жара, пахло раскаленной медью и жженым деревом. Бедная Машина! Мы бросились к ней и, не сговариваясь, ухватились за одну из жердей. Пыльная, рассохшаяся, страшно занозистая, она, однако, оказалась очень прочной.
– Три-четыре! – сдавленно крикнул Дэн.
Гвозди со стоном подались и вылезли до половины.
– Еще разок!
Мы дернули снова и оторвали наконец верхний дрын от полированного корпуса.
Дзынь! Один из барабанов с трамвайным звоном провернулся на пол-оборота. Откуда-то из невообразимой дали прикатился гул орудийного залпа.
– Наши лупят! – радостно завопил я. – Пошло дело!
Со стороны парадных покоев вдруг послышался топот множества ног, тревожные крики на непонятном и ненавистном языке Империи.
– Забегали, сволочи! – Дэн сплюнул.
Не обращая внимания на беготню и крики, мы ухватились за вторую жердину и оторвали ее с одного рывка. По крайней мере будет чем отбиваться!
Однако, к нашему удивлению, крики внезапно умолкли, словно чья-то рука заткнула вдруг сразу сотни ртов.
– Что происходит? – не понял я.
– Дурак! – Дэн радостно хлопнул меня по плечу. – Барабаны-то крутятся!
И точно. Застоявшаяся Машина бешено вращала барабанами, то и дело выбрасывая в окошках разнообразные комбинации. Где-то с воем падали истребители, взревывали чудовища, громовое «Ура!» прокатывалось по рядам бегущих в штыковую атаку. Видно, ситуация на полях сражений постепенно возвращалась к стохастическим параметрам…
– Вы… вы починили ее! – раздался вдруг позади нас взволнованный, чуть дребезжащий голос.
Я обернулся. Через павильон, торопливо стуча тростью, к нам шел высокий статный человек в военном сюртуке без погон и знаков различия. Но мне и не нужны были никакие знаки. Это лицо я столько раз видел на парадных портретах, значках, марках, купюрах и монетах, что не мог бы спутать его ни с каким другим.
Мы с Дэном вытянулись во фрунт и синхронно отдали честь. Это вышло у нас довольно лихо.
– Спасибо, спасибо, ребятки! – Он обнял нас по очереди. – Я уж и не надеялся выпутаться…
– Ваше Величайшее Высочество… – бодро начал я и тут же понял, что от волнения запутался в титулах.
Вместо того чтобы коротко представить себя и Дэна, а также доложить, что означенные Солдаты Удачи рады приветствовать освобожденного монарха и готовы к исполнению дальнейших приказаний, я беспомощно бормотал:
– Ваше Высокое Величайшество… Высоческое Вашество…
Но он отечески потрепал меня по щеке и улыбнулся.
– Я понял, понял, боец! Вольно! Вы от генерала Пферда?
– Так точно! – радостно рявкнул я.
– Связь с генералом есть?
– Никак нет! Генерал… э-э… погиб. Геройски.
