— Я думаю, кто-то и правда подлил ему алкоголь. Кто-то, кому хотелось, чтобы он попал в аварию. Это был тот, кто действительно его ненавидел. Но этот человек не мог предположить, что в машине с ним окажется и Гав.
— Тогда этот кто-то — паршивый друг.
— Я не думаю, что этот человек был его другом. Ни тогда, ни сейчас.
— И что ты хочешь сказать?
— Ты виделся с Майки в тот день, когда он вернулся в Эндерберри. В самый первый день. Ты сказал Гаву, что вы с ним разговаривали.
— И что же?
— Все думают, что в ту ночь Майки напился и его понесло в парк, потому что он вспомнил о своем брате, но я в это не верю. Я считаю, он пошел туда специально. Чтобы встретиться с кем-то.
— Что ж, так и вышло. Он встретился с парой воришек.
Я встряхиваю головой:
— Им так и не предъявили обвинение. Маловато доказательств. К тому же они отрицают, что были в парке в ту ночь.
Он размышляет над моими словами.
— Значит, вышло все именно так, как я и говорил. Майки напился и упал в реку.
— Потому что «фонари не горели по всей аллее», — киваю я. — Именно об этом ты упомянул, когда я сказал, что Майки упал в реку и утонул. Так?
— Так.
Мое сердце пропускает удар.
— Откуда ты знал о фонарях? Тебя же там не было?
Лицо Хоппо темнеет.
— Зачем мне убивать Майки?
— Потому что он узнал, что это ты подстроил аварию? Он собирался рассказать обо всем Гаву и написать об этом в книге. Вот ты мне и скажи зачем.
Он смотрит на меня чуть дольше, чем нужно, — от этого мне не по себе. А затем протягивает мне флягу и шлепает ею по моей груди.
— Иногда, Эд… лучше не знать всех ответов.
Две недели спустя
Какой удивительно маленькой кажется прошлая жизнь, когда ты закрываешь за ней дверь!
Раньше мне казалось, что к сорока двум годам я добьюсь намного большего и оставлю куда более значительный след на этой земле. Но нет, как и у всех остальных людей, бoльшую часть моей жизни — по крайней мере, ее материальной составляющей — удалось с легкостью запихнуть в один небольшой грузовик.
Дверь грузовика захлопывается. Внутри — маркированные коробки. В них надежно упакованы все мои сокровища. Ну или почти все.
Я улыбаюсь грузчикам — надеюсь, что жизнерадостно и дружелюбно.
— Это последние?
— Ага, — отзывается самый старший и потрепанный член команды. — Все разложено как надо.
— Хорошо. Отлично.
Я оглядываюсь на дом. Табличка «Продано» укоризненно смотрит на меня с газона — как будто хочет сказать мне, что я в чем-то облажался и слишком рано признал поражение. Я думал, что мама расстроится, когда узнает, что я продаю дом, но, похоже, она обрадовалась. Для нее это облегчение. И еще она настояла на том, что не возьмет с этой продажи ни копейки.
— Тебе эти деньги нужнее, Эд. Устройся. Начни все с чистого листа. Иногда это бывает необходимо нам всем.
Когда грузовик отъезжает, я поднимаю руку в прощальном жесте. Я арендовал небольшую однокомнатную квартиру, так что коробки временно переедут в хранилище. Я медленно возвращаюсь в дом.
Странно. Теперь, когда все мои пожитки отсюда исчезли, жизнь кажется маленькой, а дом, наоборот, огромным. Какое-то время я бесцельно брожу по коридорам, а затем поднимаюсь наверх, в свою комнату.
На полу под окном темное пятно — здесь раньше стоял комод. Я опускаюсь рядом с ним на колени, достаю небольшую отвертку и снимаю половицу. Внутри остались только две коробочки.
