в продолжение вдовства указанной дамы Маргариты Ле Клерк она столкнулась с необходимостью нести большие расходы и траты, чтобы сохранить семью. Указанный Ле Клерк по мере своих возможностей участвовал в этом, для чего поступил на службу к Монсеньеру его высокопреподобию кардиналу Лотарингскому и господам его братьям, в бытность их юными[114]… а также оплатил все расходы на похороны, погребение и исполнение завещаний… матери Николя Ле Клерка и указанной госпожи Маргариты, своей сестры, в сумме до 1000 экю-солей. Также указанный Николя Ле Клерк основал и поддерживал некие благочестивые вклады, согласно пожеланию его покойной сестры, и способствовал украшению церкви Сент-Андре-дез-Ар[115].
Задача украшения приходской церкви, в соответствии с завещанием Маргариты, чей муж был там похоронен в капелле Св. Николая, оказалась тем более важной, что Николя Ле Клерк долгие годы был кюре этой церкви, являвшейся символическим центром патримонии Ле Клерков. Важную роль в этом играл университет, который обладал правом светского патроната над некоторыми парижскими церквами, в том числе и над церковью Сент-Андре-дез-Ар. Это означало, что на освободившееся вакантное место кандидатуру выдвигали по очереди факультеты и нации. Впрочем, такой порядок не препятствовал превращению «университетских» приходов в почти семейную собственность влиятельных парижских родов. Так, на протяжении большей части XVI века приход Сен-Ком-э-Сен-Дамиан удерживала парижская семья Версорисов[116]. Церковь Сент-Андре-дез-Ар также осталась в руках Ле Клерков. В 1547 году племянник теолога, Пьер Ле Клерк, доктор прав и хранитель апостолических привилегий Парижского университета, сменил дядю на должности кюре. Впрочем, в акте Пьер обвинялся в том, что завладел приходом обманным путем, воспользовавшись болезнью Николя Ле Клерка[117].
В этих и во многих других случаях теолог
жаловался перед Богом и правосудием на величайшие несправедливости, беспокойства, неблагодарности и клевету, чинимые против него… племянниками, в отношении которых из-за их подношений, связей, затягивания, жульничества, проволочек, подвохов и прочих зловещих обходных путей он не смог добиться правосудия[118].
Мы можем увидеть в его актах мнительность, подозрительность, склонность к конфликтам и нелюбовь к компромиссам, что проявлялось и в университетской карьере. Не отрицая этого, отметим еще раз, что сам характер актов — отмена дарений — диктует такой стиль, коль скоро надо было доказать неблагодарность и, что еще пуще, угрозу жизни дарителю. Он разоблачает намерение племянников «замучить указанного мэтра Николя Ле Клерка и мучениями заставить его принять смерть и в величайших бедствиях окончить свои короткие дни старости»[119]. Несмотря на грустное пророчество, сделанное в 1547 году, дни его старости были не столь коротки. Он прожил еще больше десяти лет, пережив племянницу с ее супругом, неблагодарных племянников и даже своих учеников из Лотарингского дома.
Жак Спифам происходил из семьи итальянских финансистов, давно укоренившихся в Париже. Став доктором обоих прав (
согласно апостолическим и королевским привилегиям канцлер Парижской Церкви предназначен к управлению и надзору за обучением в Парижском университете, и ему дана власть испытывать студентов, в зависимости от факультета и науки, которыми они занимаются, и присваивать им метризу и степень по их заслугам[121].
Таким образом, постановление парламента от 1 июня 1540 года можно считать частичной победой канцлера — его контроль над процедурой экзаменов укрепился.
Был ли он озабочен лишь усилением своих властных полномочий или пытался провести реформу в гуманистическом духе за счет контроля со стороны