заведенный еще его матерью и ее богатой теткой. Этот же король проявил обеспокоенность тем, что монетное обращение сталкивается со все новыми трудностями, цены растут, полновесной монеты не хватает, что вызвало распространение фальшивых монет. И вот в городе Сент-Аньяне близ Руана по доносу сеньора этого города арестован Филипп Кавелье с женой по подозрению в фальшивомонетничестве.
Франциск I для развития гуманистической образованности в Парижском университете создает «корпорацию королевских лекторов», где читались открытые лекции для всех желающих. Будущий королевский лектор Пьер Галанд (в ту пору ректор университета) и канцлер Жак Спифам подхватывают королевскую инициативу, стремясь реформировать университетские программы.
Король поощряет новое издание сборников кутюм для их унификации и согласования друг с другом. Адвокат Шарль Дюмулен решает посвятить свою жизнь этой великой цели — комментариям парижских кутюм и их согласованию с требованиями римского и канонического права.
Что получается в итоге? Вплоть до самой революции во Франции так и не появится единого свода законов, но работа в этом направлении чрезвычайно обогатит французскую юридическую мысль. Университетская реформа будет несколько раз откладываться, а когда воплотится в жизнь, время будет упущено, возникнет параллельная иезуитская система образования. Забота о бедных и борьба с нищенством будут вестись всеми монархами интенсивно, но ни той, ни другой цели достичь не удастся, хотя промежуточные решения будут иметь ощутимые последствия, о которых, в частности, писал Мишель Фуко. Размышления французских горожан о частной благотворительности смогут повлиять на их дальнейший религиозный выбор.
Собственно, о деятельности каждого из королей, спроецированной на историю наших героев, можно долго рассуждать в этом же духе. Остановимся лишь на последнем из названных выше монархов.
Генрих IV, покончив с гражданской войной, провел амнистию, которую некоторые историки сравнивают с амнезией. Запрещалось упоминать о былых разногласиях, о Католической лиге и о мятежах. Из регистров парламента и регистров Парижского муниципалитета изымались страницы, содержавшие постановления той поры. Участники «Диалога адвокатов» с этим королевским требованием согласны, и лишь намеками и недомолвками они упоминают о недавнем прошлом Дворца правосудия. Но ни они сами, ни их читатели ничего не забыли, что дает возможность вполне определенно выразить свое политическое кредо: враждебность к политическим притязаниям Рима, неприятие любых форм католического радикализма. Авторы руководствуются принципом
Тот же король решает снизить бремя судебных расходов для населения, сделав королевское правосудие более доступным, а для того надо было умерить непомерные аппетиты адвокатов и прокуроров, установив контроль над их деятельностью. Он, как «корень» «древа правосудия», обладает для этого достаточными прерогативами. Жан Боден к тому времени уже сформулировал тезис о суверенном праве монарха издавать любые новые законы во благо общества. Однако первый король династии Бурбонов этим правом в данном случае не воспользовался, а предпочел восстановить действие старого предписания Блуасского ордонанса 1579 года, в основу которого легли требования, высказанные депутатами Генеральных штатов 1576–1577 годов. В ответ последовали не только беспрецедентная «забастовка» адвокатов, воспетая в «Диалоге адвокатов», но и проницательный анализ социальных процессов, происходивших в мире «людей правосудия», и едкая их критика. Главное же — социальная группа адвокатов формулировала свое собственное корпоративное сознание, свою этику, направленную на защиту прав всех подданных, защиту общественного блага. Представления об «адвокатском долге» будут приобретать затем все новые коннотации. В далекой перспективе запущенный процесс обернется против королевской власти. Напомню, что и во Франции, и в России получится так, что на некоторое время после свергнутого монарха страну возглавят именно адвокаты, или присяжные поверенные, как их называли в России, — Дантон и Робеспьер, Керенский и Ульянов.
Королевские волеизъявления, продиктованные некими прагматическими и идеологическими соображениями, воплощались в королевских указах, постановлениях, патентах, призванных воздействовать на социально-политическую жизнь страны. Они претворялись в жизнь главным образом при помощи «людей правосудия», то есть людей, социально близких нашим героям. Королевская воля вызывала разные реакции: поддержку, сопротивление, но главным было стремление людей использовать эти распоряжения в своих целях или как минимум приспособиться к ним. Для этого они опирались на сложную систему прав и привилегий, стремясь адаптировать новые веяния к своим интересам и адаптируясь к новой ситуации сами. Попав в толщу социальной жизни, лучи королевской воли преломлялись в гранях индивидуальных или групповых интересов и оценок, приобретая новые смыслы, подчас неожиданные или даже нежелательные. Такое взаимодействие запускало цепочку событий, чаще всего ведущих к непредсказуемым последствиям. Чтобы понять, как именно все эти исторические процессы пробивали себе дорогу, изменяя общество, нужен какой-то новый и усовершенствованный прибор для наблюдения. Рассмотрение коллизий и казусов можно сравнить с увеличительным стеклом в руках историка, тогда как ему требуется нечто вроде сканирующего зондового микроскопа и микротома, применяемого в гистологии — дисциплине, изучающей строение, жизнедеятельность и развитие живых организмов, рассекая ткани на тонкие слои. Историк занимается примерно тем же, изучая социальную ткань прошлого.
Список сокращений
AN — Archives Nationales (Национальные архивы Франции).
