расплющит о какую-нибудь зазубренную глыбу, но все обошлось. Золотарев осторожно пошевелил пальцами рук, согнул их в суставах, затем то же самое проделал с ногами и с удовлетворением пришел к выводу, что отделался лишь легким вывихом руки и ушибом бедра.
Все могло быть гораздо хуже.
«Да, только не забывай о тех дырках, что натыкала во мне эта чертова кобыла», — с нарастающей яростью подумал он. Нужно заняться ранами. Но прежде он должен убедиться, что эта обезумевшая сука больше не представляет для него опасности.
Тяжело дыша, несколько секунд он просто лежал на спине, уставившись в чернильное небо, усыпанное хрусталиками звезд.
В лесу царила звенящая тишина, которую нарушало лишь робкое журчание ручья на дне оврага. Вскоре в прохладном воздухе леса поплыл запах бензина — при падении бак «Индиана» был пробит острым каменным выступом.
— Е… я манда, — прошипел Золотарев. Кряхтя, он поднялся на ноги и снял шлем. Поглядев на него как на заклятого врага, он со злостью швырнул его на камни. Осколки визора брызнули в стороны, шлем, отскочив от поросшей мхом глыбы, словно мячик, закатился в ручей, почти полностью погрузившись на дно.
Несмотря на падение, аккумулятор в мотоцикле не получил серьезных повреждений, и фара с габаритными огнями продолжали гореть.
Повертев головой по сторонам, Евгений увидел Шаниту. Ее скрюченно-застывшее тело лежало в нескольких метрах от мотоцикла. Он ухмыльнулся и, подволакивая ушибленную ногу, двинулся к ней. Присев на корточки, Золотарев снял с бесчувственной женщины шлем и коснулся пальцами ее шеи.
— Пульс есть, — с удовлетворением отметил он. — Живучая, гнида.
Евгений выпрямился и, намотав на кулак разметавшиеся волосы Шаниты, поволок ее прямо по камням в сторону мотоцикла. Швырнул обмякшее тело в бледно-желтое пятно, высвечиваемое фарой.
— Знаешь, во сколько мне обошелся этот байк, старая вешалка? — спросил он, пнув Шаниту ногой, обутой в мотоциклетный ботинок. — Почти два ляма. Тебе пришлось бы всю жизнь сосать на трассе, чтобы собрать хотя бы четверть суммы.
Шанита застонала, с трудом переворачиваясь на другой бок. Приглядевшись повнимательней, Евгений увидел торчавший из ее колена огрызок кости. Рваные джинсы женщины потемнели от сочащейся крови.
«У нее открытый перелом», — подумал он, испытав ни с чем не сравнимое сладостное злорадство.
— Ну что, селедка?! — скрипуче засмеялся Золотарев, наступив ботинком на сломанную ногу Шаниты. Невыносимая боль заставила ее быстро очнуться, и промозглую тьму разорвал пронзительный крик.
— Кажется, так тебя назвал тот пьяный толстяк? По-моему, очень подходяще. Я жажду услышать, что ты планировала сделать со мной, — сказал Евгений, подмигивая корчившейся на земле женщине. — Что ты там пела про скальпели, терку и прочее дерьмо? А?
Продолжая посмеиваться, он шагнул к попутчице, грубо сорвав с нее рюкзак. Расстегнув молнию, Золотарев бесцеремонно вывалил все его содержимое на каменистую поверхность оврага.
Никаких скальпелей, кусачек, молотка там не было.
На земле валялись свитер-толстовка с капюшоном, какая-то потрепанная книга, литровая пластиковая бутылка с остатками прозрачной жидкости, ополовиненная пачка сигарет «Уинстон», яблоко и упаковка влажных салфеток. Евгений поддал ногой по яблоку, и фрукт улетел в ручей.
— Я, собственно, в этом не сомневался, — важно изрек он. Со стороны казалось, что он даже несколько разочарован увиденным. С презрительным видом Золотарев плюнул на сваленные вещи, затем поднял в воздух бутылку с жидкостью, прищурившись:
— Ты сказала, что там нос и уши моей подружки. Обманула, значит.
— Обманула, — эхом откликнулась Шанита. — Это просто минералка. Без газа, — добавила она, как будто это имело какое-то значение. Справившись с приступом жуткой боли в искореженной ноге, она не без труда села, упершись ладонями в камни. — Твоя Надя в полном порядке.
— Правда? А как же гребаное смс, которое я получил в том кабаке? Мол, сегодня ничего не выйдет?
— Я встречалась с ней и объяснила, что мне от тебя нужно. Она мне поверила, и я взяла на время ее сим-карту. Так что ты больше ее никогда не увидишь.
Евгений удивленно уставился на Шаниту:
— Не слишком ли смелое заявление, селедка? Вот по тебе я могу дать стопроцентный прогноз. Сегодня ночью ты сдохнешь. Или ты будешь возражать? Хочешь, поспорим?
— Я это знаю, — совершенно спокойно ответила женщина. — Но я заберу тебя с собой.
Золотарев расхохотался.
— Мне всегда нравились оптимисты, а также люди с чувством юмора! — воскликнул он, резко оборвав смех. — Вот гляжу я на тебя и не пойму, ты и правда конченая дура? Или притворяешься?
Он отфутболил бутылку с водой, и та, описав полукруг в холодном воздухе, упала на камни.
— Значит, пытать меня ты не собиралась, — подвел итог Евгений, на всякий случай еще раз разворошив нехитрые пожитки Шаниты. — Как же ты собиралась осуществить свою месть, детка? Затрахать меня до смерти?
