— Это неважно.
— Ты права, это неважно, — кивнул Золотарев. Он был немного удивлен и раздражен поведением женщины, так как был уверен, что после случившегося она будет сломлена и начнет умолять его о пощаде. Но эта шизанутая б… дь сидела с абсолютно спокойной и даже довольной физиономией, словно не догадываясь, что жить ей осталось от силы пару минут!
— Важно то, Шанита, что в кофрах моего «железного коня» как раз имеется то, чем ты мне угрожала полчаса назад, — сообщил он, присев на корточки перед опрокинутым мотоциклом. — Скальпели, резаки, иглы… Вот только молотка с кусачками нет. Но есть специальные щипцы. Их я использую для выдирания зубов, ногтей и языка.
Открыв клапан мотоциклетной сумки, он вытащил сверток из мягкой замши. Аккуратно развернул его, несколько мгновений любуясь тусклым поблескиванием хирургических инструментов. Затем снова залез в кофр, выудив полиэтиленовый пакетик с резиновыми перчатками.
— Я, знаешь ли, люблю стерильность, — сказал он, натягивая их поочередно на руки и расправляя складки на пальцах. — Кто знает, каким ты триппером болеешь?
Немного поразмыслив, Евгений остановил свой выбор на скальпеле.
— Я все равно ничего не понимаю, — признался он. — Зачем этот спектакль? При желании можно было нанять пару мордоворотов, и из меня бы сделали отбивную. Да хоть те самые придурки в кафе. Уверен, заплати им по двести баксов, они не раздумывая разорвали бы меня на части. Чего ты добилась?
— Знаешь, а я чуть не кончила, когда тот парень тебя вырубил, — отозвалась Шанита. — Это было чудесное зрелище. Такой расфуфыренный мажор — и на асфальте с разбитой рожей. Кайф! Знаешь, за это я даже простила ему оплеуху.
Золотарев почесал нос.
— Надо же, какие интересные детали выясняются. Спешу тебя огорчить, больше ты не кончишь. А вот я на тебя кончу, селедка. И не один раз. Кстати, о том утырке на стоянке. По моим расчетам, его труп уже начал остывать.
Шанита недоверчиво покосилась на байкера. Истолковав ее взгляд как немой вопрос, Евгений кивнул:
— Конечно, ты считаешь, что это простое хвастовство расфуфыренного мажора. Но сейчас-то тебе можно поведать мой секретик. Тем более что никому о нем ты не расскажешь. Смотри!
Он вытянул вперед правую руку, едва не коснувшись носа Шаниты. Из рукава косухи выскользнул темный мешочек чуть больше грецкого ореха. Золотарев незаметно прижал его мизинцем, и наружу вылезла тонкая игла. Когда Евгений убрал палец, игла скрылась в мешочке. Он тряхнул рукой, и тот исчез в рукаве.
— Фокус-покус. Мое собственное изобретение, — похвастался он. — Как жало у пчелы, чуешь? Этот жирный боров получил дозу смертельного яда, который парализует нервную систему и вызывает остановку сердца. Нередко это сопровождается галлюцинациями. Вскрытие покажет, что причиной смерти стала сердечная недостаточность. Между прочим, запаса яда хватает на три «укуса». Единственное, есть определенный риск самому быть ужаленным. Но я очень осторожен, детка.
— Это соответствует твоему стилю, — сказала Шанита, криво улыбнувшись.
— Спасибо за комплимент, — просиял Золотарев. — Пожалуй, стоит запатентовать эту штуковину. Назовем его «средство-от-тупорылых-ублюдков- пристающих-к-приличным-людям-в-придорожных-кафе». Как тебе, креативно?
Шанита промолчала.
— Знаешь, Эйнштейн как-то сказал… Мол, вы никогда не сумеете решить возникшую проблему, если сохраните то же мышление и тот же подход, который привел вас к этой проблеме, — медленно произнес Евгений. — Понимаешь? Этим мы с тобой и отличаемся. Этот тупой урод на стоянке разинул на меня пасть. Сейчас его коченеющий труп везут в морг. Он наверняка не понял, что вообще с ним произошло. Полагаю, что и обо мне он давно забыл. Но я удовлетворен — одной падалью меньше. Ты тоже хотела отомстить. Но тебе захотелось торжественной обстановки и пафоса. Ты хотела, чтобы я все понял, осознал и, скажем так, прочувствовал твою боль. Ты мечтала насладиться своей властью надо мной. Правильно? Да, романтично. Но что по факту? А в итоге ты села в лужу. И в прямом, и переносном смысле, и теперь пускаешь пердящие пузыри. Поменьше эмоций и больше действий, тогда ты добьешься своей цели. Правда, другой возможности у тебя, увы, уже не будет.
Шанита продолжала хранить глухое молчание.
— Ладно. Перейдем ко второй части Марлезонского балета, — проговорил он, подходя к ней. — У меня к тебе два вопроса, детка. Если твои ответы меня удовлетворят — я убью тебя быстро. Если нет, я буду резать тебя всю ночь. На вечеринку я все равно опоздал, так что у нас с тобой уйма времени.
Шанита улыбнулась, и он нахмурился. Было что-то пугающее в этой улыбке, как будто раздвинулись края гниющей раны.
— Думаю, ты скоро перестанешь скалиться, — задумчиво произнес Золотарев. Присев на корточки перед Шанитой, он ковырнул скальпелем рану на ее колене. Она скрипнула зубами, побледнев, но не издала ни звука.
— Больно? — с участием осведомился Евгений, глядя на красноватый кончик скальпеля. — Ну, ответь. Я ведь специалист по боли.
