посмотрел сначала на лес, пожелтевшие кроны берез с трудом удерживали остатки листьев на своих ветках. Ветер терзал их, клонил, подхватывал листву и уносил к перепаханным полям. По дороге, петляющей через поле, ехал трактор. Алексей почему-то не хотел смотреть в сторону дома, когда-то его дома. Он оттягивал момент, когда в его поле зрения попадет дом. За полями серебрилась поверхность пруда. Страхов перевел взгляд чуть левее, на дом Романа. Синяя металлическая крыша выделялась на фоне серых шиферных. К дому напротив подъехал минивэн новых хозяев. Алексей наблюдал, как открылись ворота и машина въехала во двор.
Алексею вдруг захотелось сбежать вниз, войти в дом и рассказать все, что он знает. Рассказать, вывезти их оттуда и сжечь к чертям дом вместе с останками тварей. Если бы пять лет назад нашелся такой человек и предупредил их, то… Страхов даже спустя пять лет был уверен, что выгнал бы взашей такого «помощника». Но единственный, кто годился на эту роль, сидел тогда в психушке. Если бы в тот злополучный день Алексею удалось замуровать семью, то он бы сейчас тоже был на привязи. Возможно, бог посылает его этим людям, чтобы спасти их. Только это надо делать аккуратно. Чтобы эти милые люди не отправили Страхова назад, в психушку.
Наталья не знала, с чего начать. Да и что сказать? Фарида хотела убить Виктора Афанасьевича? А вдруг это галлюцинации? То она видит накрытое лицо свекра, то улыбающееся, то и вовсе спит человек. Ко всему этому она отчетливо видела, как кто-то забирает неваляшку с подоконника, а через секунду игрушка снова на месте. А может, ничего не говорить? Отделаться общими фразами, мол, боязно, вот и камер захотелось. Боязно… Не то слово. Лишь бы, после того как камеры не покажут то, что видит она, «не слететь с катушек» окончательно.
Наташа увидела в окно, как Костя въезжает во двор. Ей захотелось выскочить к нему навстречу, обнять и рассказать обо всем случившемся за день. О своих подозрениях, о неваляшке и свекре, о госте соседей и… Но мгновенный порыв прошел, как только она увидела неваляшку. Наташа взяла ее в руки, игрушка отозвалась бубенчиками. Слишком долго Наталья была замкнута в себе, чтобы вот так взять и начать нормальное общение. Но навстречу мужу все-таки пошла.
Костя поднимался на крыльцо с пакетами в обеих руках.
— Привет, — улыбнулся он.
— Привет, — ответила Наталья и поцеловала мужа в щечку.
— Как у тебя дела? — вдруг посерьезнев, спросил Константин.
— Нормально, — ответила Наташа, улыбнулась и показала ему неваляшку. — Видишь, детство вспомнила.
Костя кивнул и попытался улыбнуться. Именно попытался, потому что Наташа видела напряжение.
— А у тебя как? Что-то ты выглядишь…
— Уставшим, — закончил за нее Константин и все-таки улыбнулся. — Да, новый объект все соки выпьет. Они хотят сделать неприступную крепость, а располагают бюджетом на закупку пары пугал.
Они прошли в дом, Костя выложил содержимое пакетов на стол. Наташа стояла у стены, сжимая в руках неваляшку.
— А камеры ты привез? — спросила она.
— Да, в машине есть несколько, — ответил Костя и продолжил разбирать продукты.
Наташу не устроил ответ. Ей нужны были камеры не в машине, а в доме — в комнате свекра и в кухне. А лучше, в каждой комнате. Первое, что ее интересовало, — так это их работница. Ну а второе — собственное психическое здоровье. Наташа подошла к столу и присела. Поставила на стол перед собой неваляшку. Игрушка качнулась и легонько звякнула. Константин отвлекся от покупок.
— Тебя что-то беспокоит?
Наконец-то! Не прошло и года, прежде чем ты понял. Наташа посмотрела по сторонам и, пригнувшись к столу, прошептала:
— Фарида.
Костя недоуменно поднял бровь. Наташа поняла, что прошипеть придется все свои претензии.
— Я хочу знать…
Она еще не знала, что сказать мужу, поэтому пауза несколько затянулась.
— Я хочу знать… — повторила Наталья, — не она ли берет мои драгоценности.
— Может, просто спросить у нее?
— А что, если это не она, а я их куда-то задевала? Я же обижу ее своим вопросом.
Костя кивнул.
— Ну да. На выходных поставлю.
— Давай хотя бы одну сегодня, а?
Константин отставил банку кошачьего корма и замер.
— Что все-таки случилось?
— Я переживаю за отца, — после небольшой паузы произнесла Наталья.
