Костя поднял руку, чтобы дотронуться, чтобы убедиться, что их нет в шкафу, что это всего лишь наваждение. Кончики пальцев не нашли преграды и прошли сквозь тонкую пластмассу. Что бы это ни значило, Косте это не понравилось, но руку он не убрал. Когда куклы начали вспыхивать одна за другой, Костя дернулся и попытался вынуть руку из игрушки, но не смог — она прилипла к пальцам и с каждой секундой становилась все горячее и горячее, пока не вспыхнула, так же как ее «соседки».
Костя закричал и начал размахивать рукой, пытаясь сбросить сгусток пластмассы, облепивший кисть и переползающий на запястье. Он еще раз тряхнул рукой и проснулся от резкой боли.
Костя посмотрел на руку. Боль, скорее всего, от удара о стол, потому что никакой горящей пластмассы не было. Несмотря на то что в ноздрях еще щипало от едкого дыма, это был сон. Костя осмотрелся. Он сидел в кресле у верстака, на безопасном расстоянии от сейфа (с Неваляшками?). Костя посмотрел на шкаф, который в реальности был раза в два меньше, чем приснившийся. И дверь в нем была открыта…
Все к черту! Она знала, что они ее уволят. Что бы ни говорил Костя, Фариду выгонят, как старик начнет соображать. У нее на родине мужчины не такие, они сильные. Женщина не может им перечить. Здесь не так. Наташа скажет, Костя сделает. А она скажет. Наташа ненавидела Фариду с первого дня, и любой повод может послужить ее скорейшему увольнению. Выздоровление пациента — разве не повод?
Что теперь делать? Паники не было. Она знала, что, если ее выгонят отсюда, агентство найдет ей новое место. Но здесь было хорошо, здесь ей нравилось. И если в двухкомнатной квартире она готова была держаться только из-за зарплаты, то здесь, в новом доме, было прекрасно все. И она не собиралась это терять.
Фарида заглянула в кабинет. Старик лежал на кровати. Она не могла разглядеть, спит он или нет. Вошла и шагнула в сторону кровати Виктора Афанасьевича. Старик улыбнулся и сел. Фарида была уверена, что глаза его оставались закрытыми, но голова была повернута в противоположный угол.
— Привет! — произнес старик и ухмыльнулся, будто встретил старую знакомую. Очень близко знакомую.
Фарида вспомнила вопросы Кости о каких-то гостях. «Гости» бывали здесь? Кто-то и сейчас здесь. Фарида не видела — сгустившиеся сумерки первым делом заполнили углы и щели, но чувствовала.
— Иди сюда, — сказал старик.
Фарида с ужасом поняла, что эти слова были обращены к ней. Она еще раз посмотрела в угол, и ей показалось, что там кто-то шевельнулся. Кто-то еще чернее, чем мазутная тьма. Фариде стало страшно. Еще страшнее, но по какой-то неведомой причине она пошла. Не к старику, нет. Она пошла к шевелящейся сотней щупалец темноте в углу комнаты. Она ее манила, притягивала.
— Иди, иди, — шептал старик.
Он знал, что это… он знал… Фарида впервые подумала, что там в углу причина выздоровления старика. Возможно, одна из причин.
Тьма, будто почувствовав добычу, начала выползать. По стенам, полу… Фарида чувствовала тьму, у нее даже был свой запах. Запах смерти? Она знала его. За несколько лет работы сиделкой она дважды ощущала этот запах. Так пахнут мертвецы. Фарида вдруг поняла, что не должна подходить к этому углу, что не должна сейчас вообще находиться здесь. Ей надо было все рассказать Косте… или Наташе. Кому-то, кто еще живой.
Но было слишком поздно. Фарида не почувствовала ни боли, ни страха. Она просто закрыла глаза с мыслью, что смертью, скорее всего, пахло от нее. Это она мертвец.
— Иди-иди, — прошептал старик где-то внутри ее головы.
Уже на пороге дома Наташа вспомнила, что Олесе она так и не позвонила. В момент, когда она достала мобильник, он зазвонил.
Она нажала зеленую клавишу и прислонила телефон к уху.
— Да?
— Привет. Как ты, сестренка?
Наташе тут же захотелось позвать ее, даже не позвать, а чтобы Олеся сию секунду была здесь. Целый год она пряталась от всех — от коллег и подруг, от родных и самых близких. Целый год она жила в собственном мирке, где окружавшим ее до трагедии людям не нашлось места. Сейчас она была готова заполнять образовавшиеся пустоты. И пусть это будут самые близкие.
— Привет. Хорошо. Олеся, ты не могла бы приехать ко мне?
— Называй адрес…
Остаток дня Наташа была в приподнятом настроении. Даже разговор с Алексеем ушел на задний план.
Олеся была готова приехать хоть сейчас, но Наташа заверила ее, что до завтра не умрет от скуки. Нажав отбой, Наташа все-таки пожалела, что отговорила сестру. Постояла какое-то время на крыльце, посмотрела на дом, в котором гостил Алексей. Она так и не увидела хозяина. Они так были увлечены разговором, что им было не до хозяев. Наташе даже сейчас было не до того, кто живет в доме напротив. Единственное, чего бы ей не хотелось, — это чтобы хозяйкой дома оказалась ночная извращенка.