Она не стала перечислять эти грехи.
Это сообщение вызвало новую волну криков и тревоги. Элисса попросила выслушать ее до конца, а когда все, наконец, успокоились, продолжила:
— Гот был признан виновным и приговорен к сожжению на костре, но сбежал при помощи хитрой сообщницы, и с тех пор находится в бегах.
— А вы никогда не думали уйти? — спросил Саксон, которого поражало, что люди с такой готовностью приняли заключение, пусть и в долине.
— А какой был смысл в ответной борьбе? По большей части мы все крестьяне, то есть простые люди. В любом случае Инквизиторы бы стали преследовать наших любимых, наши семьи, если бы мы сбежали. Мы оставались здесь и не заявляли о себе, чтобы спасти наши семьи, а не себя, — ответила Мария.
После нее заговорил Лиам.
— Нас привезли сюда и оставили одних. Мы предполагали, что где-то имеются стражники. Но сказать по правде, казалось невозможным отсюда выбраться. Несколько человек попытались, и мы решили, что они или заблудились, или попали в руки стражников и были убиты. Мы больше не могли рисковать никем из нас. И наша жизнь здесь не была такой уж плохой. Они оставили нас в покое, и мы построили для себя здесь новую жизнь. Она не просто терпима, здесь хорошо. Мы в безопасности. Мы не знали, что преследователей больше нет и охотиться на нас некому, иначе еще кто-то из нас наверняка попытался бы покинуть долину.
Он пожал плечами, остальные согласно кивнули. Элисса подняла руку с просьбой о тишине.
— В ночь перед смертью король Лорис отправил мне последнее личное послание. В нем он просил меня найти мой народ. Вначале я не поняла, о чем он говорит, но теперь знаю, что он имел в виду всех вас… всех Чувствующих. Он хотел, чтобы я обеспечила вам свободу. — Следующие слова дались ей нелегко, но она быстро взяла себя в руки. — Лорис просил у вас прощения. Он очень сожалел, что его царствование было омрачено вашим преследованием.
После этих последних слов пещеру наполнило напряженное молчание. Прощение. А можно простить? — гадал Тор.
Пришел черед Лиама откашляться. Он огляделся вокруг. За ним внимательно следило множество глаз. Он надеялся, что говорит от них всех. Лиам повернулся и обратился к бывшей королеве.
— Ваше величество, я не уверен, что мы когда-нибудь сможем оправиться от боли и утраты, унижения и отчаяния, которые пережили. Но никто из нас, я уверен, не утратил нашей способности… нет, нашего желания искать в людях хорошее. Вы сообщили нам, что Лорис мертв и теперь на троне сидит его сын. Надо надеяться, что он хороший человек… более терпимый, чем его отец. Может, его даже отличают широкие взгляды, и он готов принять, что Чувствующие не менее верны и преданы нашей короне, чем люди, не обладающие нашими способностями. — Он увидел, как Элисса кивнула. Она отчаянно хотела, чтобы они все поверили ее словам. — Мы не добьемся ничего, отвечая ненавистью на ненависть. Как народ, мы можем только расти и идти вперед, проявляя терпимость и принимая все стороны жизни.
Он в последний раз быстро обвел взглядом пещеру, чтобы удостовериться, правильно ли понял настроение других и выражает чувства всех собравшихся.
— Мы принимаем ваши извинения. Возможно, мы не удостоим вас сейчас нашего прощения, Ваше величество, но мы с радостью воспользуемся свободой и рады вашему заявлению о том, что у нас теперь есть место в обществе Таллинора.
Люди захлопали в ладоши. Аплодисменты эхом отразились от стен пещеры, Тор встал и обнял Элиссу и Марию. Обе женщины тоже обнимались. Саксон, Темезиус и Фиггис присоединились к радостным крикам. Гидеон стоял немного в стороне, возможно, он еще не пришел в себя от выступления матери.
Тор отправил ему мысленный зов: «Может, она и больная, и слабая, но все равно поражает, не правда ли?»
Гидеон улыбнулся в ответ: «О, Свет! Я горжусь тем, что я ее сын».
Когда радостные крики, наконец, стихли, Лиам задал вопрос, который вертелся у всех на губах. Тор надеялся, что они сами об этом спросят.
— А что сталось с ненавистным Готом? Он до сих пор буйствует на нашей земле?
Теперь заговорил Тор.
— Это долгая история, — сказал он и предложил всем снова сесть. — Именно поэтому мы сегодня пришли сюда.
— У вас есть новости о его местонахождении? — спросил кто-то.
— Больше, чем новости, — ответил Тор с самым серьезным видом. — Я привел его вам.
Он ожидал взрыва, диких криков, но удивился ледяной тишине.
— Сюда? — переспросил Лиам. — В долину?
Тор кивнул. Он уже собирался пояснить, но Лиам внезапно встал.
— Человек у столба! — закричал он. — Это Гот? Ты, конечно, шутишь?
— Нет, не шутит, — спокойно ответила Элисса. — Именно этот человек разрушил вашу жизнь. Мы нашли его и привезли к вам, чтобы вы творили над ним правосудие.
Тишина стала еще более напряженной. Их мучитель был отдан им на милость. Сколько раз они представляли, что сделали бы с ним, если бы им так повезло?
— Элмид Гот ждет вашего суда, Лиам. Твоего и твоей общины. Его несколько раз приговаривали к смерти, и жертвы его страсти к убийствам уже давно не ограничиваются людьми с магическими способностями. Он наслаждается убийством невинных, а недавно убил мою подругу, молодую женщину, причем таким варварским способом, что я избавлю вас от описания деталей. Услышав об этом, я не убил его сразу же, а позволил еще чуть-чуть пожить, чтобы Чувствующие, к которым он не проявил ничего, кроме бессердечной жестокости, смогли сами решить, каким способом его казнить.
Элисса ощущала их ужас и нежелание радоваться этой новости.
— Мы понимаем, что это поразит всех, собравшихся здесь. Возможно, вам какое-то время нужно подумать и посовещаться?
Лиам кивнул, как и большинство собравшихся. Вперед шагнула Мария:
— Я сама с радостью убью его, если кто-то даст мне ножи разрешение. Я сделаю это без колебаний.
Элисса взяла ее за руку.
— Я чувствую то же самое, — призналась она. — Он много раз обращался со мной бесчеловечно и совершил немало ужасных деяний, о которых я предпочту не говорить. Я могу сказать только одно: Гот не должен жить дальше. Король требовал его смерти. Он должен умереть.
— А как насчет короля?… Разве он не запятнан нашей кровью? Разве он не столь же виновен, как Гот?
Элисса почувствовала себя так, словно ей в сердце воткнули нож. Именно таким образом на нее подействовало обвинение, которое она сама повторяла снова и снова, пока жила во дворце и не узнала Лориса и того, сколько в нем было хорошего.
Она сделала паузу не только для того, чтобы собраться с силами, но и подобрать правильные слова, потом сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Лорис умер в одиночестве… во время ужасной бури. Такой я не видела много лет. Он пытался добраться домой, ко мне. — Она попыталась улыбнуться слушателям, но не смогла. — В тот день на него напала стая ворон. — Многие из собравшихся вокруг прошептали заклинание, предохраняющее от дурного глаза и злого колдовства. — Лорис знал, что ему суждено умереть. Я считаю, что в те минуты, когда он уже понял, что его ждет смерть, король решил, что все дело в совершенном им грехе. Он допускал это ужасное наказание для людей своего Королевства. Его смерть была трагической, но быстрой. Он умер от удара молнии. Она прошла сквозь его тело и ударила в землю. Она как будто указала на него пальцем, обвинительным перстом. Я видела его труп и проплакала много часов над ним. Молния попала ему в сердце, его кожа почернела и сжалась. Он заплатил за свои грехи.
— Боги, — прошептал кто-то.
Элисса кивнула.
— Да, это так. Боги наказали моего мужа за его грехи. Я могу с уверенностью сказать, что у него их было два. Во-первых, он любил меня, когда я ему не принадлежала. Второй грех — это незнание всего,
