«Она это сделала! — подумал он. — Пусть боги благословят Элиссу!»
Она выманила Доргрила из уютного местечка, в котором он пристроился. Это было все, что требовалось Орлаку. Он развернулся в поисках Лаурин. Пока у него еще все плыло перед глазами, и он отчаянно пытался сфокусировать взгляд. Потом молодой бог увидел девушку. Она с жалким видом лежала в углу, из-под распахнутого халата выглядывало обнаженное тело. Это показалось ему стыдным. Он не получил никакого удовольствия при виде красивого тела и мягкой кожи.
Орлак понял, что задерживает дыхание, когда нежно запахивал сатиновый халат и снова завязывал пояс.
— Пойдем, любимая, — прошептал он. — Тебе не место здесь, среди нас.
Орлак поднял Лаурин и держал в руках, как маленького ребенка. Это был самый интимный момент их общения, и молодой бог не мог не оценить его иронии. Девушка оставалась без сознания, когда он впервые нежно поцеловал ее в губы. Она пошевелилась, и он тут же оторвался от ее губ, только секунду или две неотрывно смотрел на ее лицо.
При обычных обстоятельствах Орлак нес бы Лаурин без усилий, но сейчас он еще чувствовал себя неуютно в своем теле. Его качало, как пьяного, когда он спешил из покоев в коридор.
Орлак побежал, понимая, что Доргрил может вернуться в любой момент, он перепрыгивал через три мраморные ступеньки за раз, не представляя, куда несет Лаурин. Требовалось вынести ее из дворца, попросить кого-то забрать у него ее безвольное тело и спрятать.
Кайрус с Хелой старались идти спокойно, но сердца у обоих бились учащенно: у Хелы — от страха, у Кайруса — от возбуждения. Внезапно он снова почувствовал себя прайм-офицером и, не думая, взял ее за руку и прошептал:
— Думаю, нам нужно поторопиться.
Она кивнула, испытывая облегчение и получая уверенность от его прикосновения, и они ускорили шаг.
— Сюда. За угол, — прошептала Хела.
Завернув за угол, они увидели группу кипреанских стражников, направляющихся к ним. Пока их не заметили, и хотя ни Хела, ни Кайрус не могли назвать ни единой причины для беспокойства, оба мгновенно насторожились и почувствовали себя виноватыми. Кайрус потянул Хелу в нишу в одной из внешних стен дворца и сразу же обнял ее.
— Что ты делаешь? — в замешательстве спросила женщина.
— А на что это похоже? — шепотом ответил он и накрыл ее губы своими.
Через пару минут мимо прошли стражники, несколько мужчин засвистели. Хела оторвалась от Кайруса и заговорила шепотом, причем так тихо, что даже он едва ее слышал.
— Говорить буду я. У тебя сильный таллинезский акцент.
Он кивнул.
Хела отошла от Кайруса и заговорила с мужчинами. Она сразу же приняла кокетливую позу, несколько раз взглянула на спутника, затем рассмеялась вместе со стражниками. Он ничего не слышал, но догадался, что смеются над ним. Затем стражники пошли дальше, а Хела вернулась.
— В чем дело? — спросил он.
— Я собирала сведения.
— И что ты выяснила?
— С западной стороны еще в течение часа не будет стражи. Это идеальный вариант. Оттуда мы сразу же попадем на территорию дворца. Я знаю путь.
— Что ты им сказала? Она покачала головой:
— Ничего.
— Хела! Ты забываешь, что я солдат. В любом дворце всегда выставляют стражу. Не бывает такого, чтобы где-то в течение часа не было ни одного стражника.
Она посмотрела на него, но продолжала молчать.
— Что ты им сказала?
— Что мы любовники и нам нужно местечко где-нибудь поблизости, чтобы заняться любовью и нас никто не беспокоил.
— А зачем им что-то делать для двух любовников, причем совершенно им незнакомых?
— Потому что я кое-что им пообещала взамен.
Поняв, что Хела имела в виду, он внезапно пришел в ужас.
— Кайрус, у нас нет на это времени! — простонала она. — Мы пытаемся спасти жизни!
Он моргнул. Она была права. Нужно быть готовым заплатить любую цену. Судьба молодой женщины, которую они пытались забрать из Кипреса, и второй, которую они возвращали в Кипрее, гораздо важнее, чем любая личная жертва.
Кайрус резко кивнул.
— Что теперь? — оглядываясь, спросил он.
— Я покажу тебе, как пробраться внутрь. Затем мы вернемся за остальными. Мы с Хереком заберем Сэйрел. Вы втроем каким-то образом — вторую девушку.
У красного тумана не было никакой формы, но Элисса чувствовала его холодное прикосновение и слышала низкий голос внутри себя, который по ощущениям напоминал холодный ветер.
«Она — никто, — произнес голос. — Но ты должна очень сильно бояться меня».
«Убирайся прочь, демон», — выплюнула Элисса. Эти слова помогли разбудить в ней ярость и сохранять мужество.
Доргрил рассмеялся. Ему было по-настоящему забавно: «Добро пожаловать, Элисса. Тебе нравится место, куда они поместили меня на целую вечность?»
Она отступила от красного тумана, который продолжал плыть к ней.
«Я уже мертва, Доргрил. Зачем ты тратишь на меня свое время?»
«Я не уверен».
«Уничтожь ее!» — закричала Ксантия, которая находилась за ним.
«Зачем? — спросил он. — Потому что ты не смогла?»
«Тогда отдай ее мне. Позволь мне попробовать», — предложила соперница Элиссы, чья бравада усиливалась в его присутствии.
«Заткнись! — рявкнул Доргрил. — Я от тебя устал. Ты ей — не соперница».
«Доргрил! Я всегда была сильнее ее».
Он снова рассмеялся. В смехе слышалось презрение: «Ксантия, ты обладаешь жалкой невежественной магией. Это только цирковые тюки — и ничто больше. Твоя подружка владеет гораздо большим. Посмотри на нее. Она красива, не правда ли? Она светится и сияет в золотистом свете богов».
«Богиня?»
Элисса с вызовом вздернула подбородок. Ей нравилось смотреть на смятение на лице Ксантии.
«Ты врешь», — сплюнула Ксантия.
«Нет, не лгу! — злобно ответил Доргрил, затем снова рассмеялся, в голосе звучала ирония. — Она умна, не правда ли?» — сказал он так, словно разговаривал сам с собой.
«Ты о ком говоришь?» — спросила Элисса, зная, что чем дольше занимает красный туман, тем больше шансов на побег получает ее дочь — если, конечно, придет в себя.
Красный туман ярко вспыхнул.
«Я думаю, что ты знаешь».
Элисса покачала головой.
«Теперь, когда ты находишься здесь, передо мной, я понимаю, насколько ты похожа на нее. Сходство поразительное! Я никогда этого не знал. Она хранила такой важный секрет».
«Отойди от нее, Доргрил», — приказал новый голос.
«А-а, я-то уже думал, когда это ты к нам присоединишься».
«Ты совершил глупость, возвращаясь сюда. Теперь ты попал в ловушку».
