сепаратным указам отнюдь не делать, разве о котором деле нимало нет и не помянуто в Уложенье, то те дела делать по новоуложенным статьям. А те указы, кои не в образец сделаны, все старые отставить и вновь не делать, на пример не выписывать»[1051]. В беловом тексте, в манифесте, это повеление пополняется еще новым ограничением в отношении действия сепаратных указов: «А те все указы, которые учинены не в образец, также которые учинены противно Уложению и протчие тому подобные, хотя помечены именными указы и полатными приговоры, все отставить и на пример не выписывать»[1052]. Черновой текст показывает, кому принадлежит инициатива в установлении этой нормы, а беловой, манифест, узаконяет следующее положение: законом в полном значении этого слова является только Уложение, а в качестве субсидиарного источника права могут быть и сепаратные указы, однако с тем непременным условием, что они не противоречат Уложению, но восполняют те нормы, которые в нем недостаточно очерчены или совершенно отсутствуют.
Закон не устанавливает в этом отношении исключений даже для указов, изданных верховной властью, Боярской думой или Ближней канцелярией, для актов, помеченных «именными указы и полатными приговоры». Категоричность этого предписания еще усиливается в связи с признанием законодателем неудовлетворительности старого Уложения по важнейшим вопросам. Это признание косвенно вытекает из установления ограничения во времени действия восполняющих Уложение сепаратных указов. На полях Петром написано: «Дондеже оное Уложение для недоволных в нем решителных пунктов исправлено и в народ публиковано будет»[1053].
Еще более ярким по форме, грозным по тону и содержательным по богатству устанавливаемых [им] норм является знаменитый указ «господам Сенату» от 17 апреля 1722 года «О крепком хранении прав гражданских». Как уже показано нами выше, этот указ начерно был в несколько приемов полностью написан Петром и по существу характеризует основные стороны политических и юридических воззрений царя.
Остановимся на нем.
В окончательном своем виде[1054] указ распадается на три части: первая – с начала его и кончая словами «толкуя инако»; вторая – с указанных слов и до «присовокуплен будет»; третья – со слов «Буде же кто» и до конца. Средняя часть, заключающая в себе в сжатой форме узаконение [во-первых] способов издания законов и [во-вторых] их правомерности, нами подробно разобрана выше, в связи с участием Сената в законодательстве. Это место [средний раздел указа] характеризует, пользуясь выражением самого Петра, один из «решител[ь]ных пунктов» его политических и юридических воззрений. Интересующий [же] нас теперь вопрос был затронут в двух других разделах указа 17 апреля 1722 года, в первом и третьем.
Формулированный нами выше принцип Петра нашел свое выражение с большой экспрессией в следующем месте указа: «Сим указом, яко печатью, все уставы и регламенты запечатываются, дабы никто не дерзал иным образом всякие дела вершить и располагать не против регламентов, и не точию решить, ниже в доклад выписывать ‹…› не отговариваясь в том ничем, ниже толкуя инако». Устанавливая эту норму, законодатель ставил своей задачей решительно воспрепятствовать нарушителям закона и противникам власти «сочинить указ на указ, дабы в мутной воде удобнее рыбу ловить» или «ими (законами. –
О третьей части указа нами уже было сказано выше, при изучении публикации законов.
Полагая в основание правительственной деятельности уставы, регламенты и прочее и «запечатывая их, как печатью», законодатель тем не менее не считал правовые нормы, установленные этими регламентами и уставами, незыблемыми и не подлежащими изменению. Они могли быть дополнены и даже изменены отдельными указами, издаваемыми законодательной властью. Но в дальнейшем последние в том только случае имели длительное действие и становились основанием для нового порядка в областях публичного и частного права, если присоединялись, «припечатывались» к этим уставам и регламентам. 29 апреля 1720 года Петр собственноручным указом установил: «Указы все за нашей подписью разбирать на двое: которые временные – в особливую книгу, а которые в постановление какого дела, те припечатывать, а именно: что надлежит до колегии, то в регламент колегии, а что к уставу или артикулам и протчим делам – в регламент, а не на время – то оные припечатывать по вся годы ко оным книгам» [1055].
Накапливая в форме сепаратных указов обильный законодательный материал, иногда противоречивый и затруднительный для пользования, законодатель время от времени пересматривал, отбирал и согласовывал с действовавшим тогда правом изданные в разное время указы. Взгляды Петра на этот вопрос весьма обстоятельно выражены в его собственноручном указе «господам Сенату» от 6 ноября 1723 года [1056]. Но еще раньше, в самом начале того же года, [а] именно 29 января, в своих пунктах, данных Сенату без подписи, он распорядился произвести разбор указов и присоединить часть их к Уложению[1057]: «Пункты разобрать и впредь разбирать, которые вновь будут, которые временные и которые для узаконения вечного, каждые особливо. И последние к Уложенью присовокупить» [1058].
Названным выше указом от 6 ноября 1723 года, через десять месяцев после январского, Петр еще раз подтвердил Сенату это свое распоряжение[1059]. В нем вначале дается оправдание издания отдельных указов, не объединенных, не согласованных между собой и с действующими законами, оставшихся не приложенными к регламентам, «должностям» или Уложению. «Понеже, – пишет Петр, – в прошедшие времена за
