Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой

стороны учения церкви; изложить это учение в форме популярной, доступной и для простого народа, и неуклонно внедрять его в сознание людей для соответствующего осуществления в жизни.

Из многих замечательных указов Петра, затрагивавших различные стороны церковного управления, заслуживает особенно внимательного изучения указ Святейшему синоду от 19 апреля 1724 года. В нем Петр как глава церкви ставит на вид высшим представителям церковной иерархии их беспечность в руководстве делами веры и церкви, настоятельно требует от них творческой работы и намечает, с большим чутьем и тонкостью мысли, очередные и неотложные задачи в деле уточнения учения православной церкви и определения ею обязанностей человека по отношению к Богу и к ближнему. «Понеже разговорами я давно побуждал, – мотивирует Петр издание этого “нарочитого” указа Святейшему синоду, – а ныне письменно, дабы краткие поучения людям сделать (понеже ученых проповедников зело мало имеем)…»[1311] Далее он намечает Синоду план ученой работы в этом направлении.

Прежде всего, Петр считает необходимым в целях практических и притом для широкого всеобщего распространения в народе написать книгу, в которой бы «наставления, что есть прямой путь спасения, истолкован был». Такая книга должна быть написана на доступном народу языке – «просто написать так, чтоб и поселенин знал». Во избежание пренебрежительного отношения к этой книге со стороны более просвещенных людей, Петр предлагает, по усмотрению Синода, издать ту же книгу в другой, более научной редакции, что выражает в своеобразной, несколько наивной форме: «…или на двое: поселянам простее, а в городах покрасивее, для сладости слышащих». Петр требует от специалистов, ученых пастырей церкви, точно определить в намечаемом им, Петром, практическом руководстве для спасения людей отношение верующих к Богу, их обязанности и добродетели. Он предлагает истолковать «особенно веру, надежду и любовь, ибо о первой и последней, – указывает он, – зело мало знают и не прямо что и знают, а о средней и не слыхали». Вообще он стремится внести разумность и порядок в воззрения народа, чрезвычайно примитивные, чисто языческие, полные невежественного, грубо расчетливого отношения человека к Богу, – с целью пресечь никому не нужные и часто вредные для человека жертвы и труды. Петр смело вскрывает темные стороны проявления религиозного чувства, которые не могли не вызывать у него самого решительного протеста и не встретить разоблачения в его морально-публицистических сочинениях и пресечения в его законах. Лишенные разумного руководства, религиозные люди в век Петра, по его наблюдениям, «всю надежду кладут на пение церковное, пост и поклоны и протчее тому подобное, в них же строение церквей, свечи, ладан; о страдании Христовом толкуют только за один первородный грех, а спасение делами своими получат, как выше писано».

Этой теме Петр посвятил много внимания и собственноручных писаний еще до изучаемого указа. В 1722 году по его инициативе была составлена специальная книга «О блаженствах». К ней Петр написал введение, в котором выразил свои принципиальные взгляды на основные обязанности христианина. По воззрениям Петра, «божье определение» состоит прежде всего и главным образом в честном исполнении каждым «своего звания». «Многие» же, которые «пути спасения не ведают», «оставя врученное им дело или домоуправление», считая последнее «суетой мира сего», уходят в чернецы, избегают истинного труда и вместо него ханжески выстаивают «по две или три обедни по вся дни», бьют поклоны, ставят свечи, курят ладан, «полагая в том спасение»[1312]. Между тем единственный путь спасения, по мнению Петра, – это честное исполнение человеком своих обязанностей, своего звания, состоящее, прежде всего, в неутомимом труде ради личного благополучия и на пользу общественную.

Изложенные указания Петра относились к выполнению первоочередной практической задачи, прикладной, имеющей непосредственное отношение к религиозно-моральному поведению человека. Но Петр не считал возможным ограничиться только этой задачей. Он смотрел на дело глубже и находил столь же необходимым составление особой книги, в которой были бы изложены сведения, сообщавшие знание истин и правил православной веры, постоянных, неизменных догматов церкви, а также знание о «вещах средних», о том, что «по времени и случаю пременялось», о преданиях отеческих, об установлении и изменении церковных обрядов и пр[очем].

В том же указе от 19 апреля 1724 года это требование Петра было выражено в чрезвычайно кратких, но весьма обильных содержанием словах: «Также б сделать книгу, где изъяснить, что – непременный закон божий, и что – советы, и что – предания отеческие, и что – вещи средние, и что только для чину и обряду зделано, и что – непременное, и что – по времени и случаю пременялось, дабы знать могли, что в каковой силе иметь»[1313].

Наметив основное содержание второй книги, Петр не оставляет Святейший синод без указаний и на способы выполнения поставленной задачи, на форму и последовательность в изложении материала. Поэтому он явился не только идейным вдохновителем, но и творцом системы в изложении основного учения православной церкви. Самая идея и соответственное название – «катихизис», под которым впоследствии, сто лет спустя, была выпущена такая книга, впервые в Великороссии были указаны и рекомендованы, если не ошибаемся, в писаниях Петра I. «Мне кажется, – говорит Петр в наставлении Синоду, – не лутче ль оную (книгу. – Н. В.) катихизисом начать и к тому и протчие вещи последовательно, что в церкви обретается, внесть с пространным толком; также приложить, когда и от кого и чего ради в церковь что внесено».

Если бы при отце Петра, царе Алексее, и патриархе Никоне вместо тягостной и длительной борьбы за права патриарха в Московском царстве и споров, например, о времени пресуществления святых даров была выполнена указанная нами задача, намеченная Петром I, [а] именно [были бы] выработаны основы учения православной церкви, притом с твердым установлением, «что – непременное, и что – по времени и случаю пременялось», и было бы разъяснено это учение народу в форме, доступной даже «поселянину», то не возникло бы разногласий, споров и борьбы по поводу таких непринципиальных вопросов, как двухперстное сложение пальцев для крестного знамения, написание имени Иисуса, форма креста, употребление сугубой или трегубой аллилуйи