Пэкстон поставил в доме камеры. Он злился, что я впустила ее в дом, что подпустила к Роуэн.
— Он поставил камеры в доме?
— Да, на всех входах и в своей спальне.
— Зачем он установил ее там?
— Чтобы я знала, что он всегда следит за мной. Знаешь, я могла бы забеременеть от одного из тех парней из банды. Отцом мог бы быть кто-то из них.
Я сонно засмеялась.
— Вот только все они были темнокожими, да и время неподходящее. Ты заплатил за секс со мной три недели спустя, и ты не вышел из меня. Я помню.
— Господи Иисусе, Гэбби. Ты сейчас серьезно? Думаешь, Офелия моя дочь?
— Да, Пэкстон не может иметь детей.
— То есть? Конечно, может.
— Нет, не может. Мы никогда ничего не использовали, а когда обратились к врачу, пытаясь зачать мальчика, он сказал мне, что Пэкстон не может. Сказал, что численность его сперматозоидов практически нулевая. Вероятно, это из-за свинки, которой он переболел в детстве.
— Блядь, Гэбби. Пэкстон знает об этом?
— Нет, я солгала ему. Сказала, что врач нашел какую-то проблему с моей маткой, что-то вызванное рождением Офелии. Он считает, что дело во мне.
Тишину нарушили шаги Лейна. Он, несомненно, сходил с ума.
— Я хотел, чтобы Ник стер твои воспоминания о нашем сексе, но не ребенке. Блядь.
— Ты злишься?
— Нет, нет, я не злюсь, Гэбби. Я… черт. Я даже не знаю.
— Ты сказал мне продолжать попытки с Пэкстоном. Сказал, что я нравилась ему. Это твои слова, Лейн.
— Да, потому что я знал, что не прикоснусь к тебе, будь ты его. Не потому что я думал, что ты беременна моим ребенком. Господи Боже. Я не знаю, что теперь делать.
Не знаю, это аудио остановилось, или я оглохла. Я хотела, чтобы это закончилось. Я хотела повернуть время вспять. Не знать этого. Это могло уничтожить Пэкстона. Я слушала запись, прикрыв рот рукой, в другой держала пустой бокал, мечтая о еще одном коктейле. У Пэкстона было трое детей, и ни один из них не был ему родным. Я сглотнула и прислушалась к шуму, когда Лейн вернулся в комнату с Ником.
— Ты должен заставить ее забыть о том, что у нас когда-либо был секс. Заставь ее забыть, что я отец Офелии. Сделай это, Ник. Ты должен. Если Кэндес узнает, она тут же бросит меня. Они друзья. Это рано или поздно станет известно. Ты должен это сделать.
— Ты не хочешь своего ребенка?
— Ей четыре. Она думает, что Пэкстон ее отец. Сотри это дерьмо из ее памяти, Ник. Сделай это.
Кто-то сделал глубокий вдох, и дальше прозвучал голос Ника. Я не слышала, что он говорил, но услышала, когда все закончилось.
— Я сейчас разбужу тебя, Гэбби. Я отсчитаю от десяти до одного. Каждый раз, когда я буду произносить число, твой мозг будет запоминать слова, которые я только что сказал тебе. Ты запомнишь их, как любое другое воспоминание, когда я дойду до единицы, хорошо?
— Да, хорошо.
Ник медленно отсчитал от десяти до одного.
— Проснись. Как себя чувствуешь?
— Эм, хорошо. Как я справилась? Получилось?
— Сколько у тебя детей, Гэбби?
— Эм, двое. Тебе это известно. А что?
— Как зовут их отцов?
— Отцов? Их отец Пэкстон Пирс. Что ты имеешь в виду?
— Ничего, Гэбби, все прекрасно. На следующей неделе, обещаю, когда ты проснешься, изнасилование сотрется из твоей памяти, и все это закончится.
Конец записи. Я подождала, когда погаснет экран, и закрыла ноутбук.
— Боже мой.
— Что? Расскажи, — сказал Пэкстон, закрывая за собой двери.
